Еще будучи лейтенантом Юрий Иванович честно старался избавить Москву от криминала. Он подозревал всех и старался посадить как можно больше народа. Была уверенность, что среди арестованных наверняка окажутся и преступники.

Когда молодого сотрудника стали критиковать за брак в работе, Дробышев стал выбивать из подследственных признания. Он пытался делать это не сам, а через своих агентов и заключенных СИЗО, сидящих по другим статьям.

В ход шли банальные побои, угрозы разглашения семейных тайн, а также намеки на возможную расправу с женой и детьми.

Большинство подписывало признательные показания, и Юрий Иванович и сам начинал верить, что поймал матерого преступника.

За пятнадцать лет Дробышев добрел до майора.

Его методы использовали многие, но все делали это аккуратно. А Юрий Иванович разбушевался. Он начал лупить подозреваемых прямо в кабинете, применяя лишнюю жестокость и оставляя следы.

Это был явный перебор!

Наконец, от этого субъекта освободились! Чтоб не порочил честные ряды российской полиции, и чтоб не мешал работать другим…

Уже через месяц после увольнения Дробышева подобрал Василий Михайлович Сойкин. Ему нужен был опытный, беспринципный и жестокий человек.

Теперь у Юрия Ивановича была новая должность — майор для особых поручений…

На этот раз Дробышев был недоволен заданием.

Его завезли в глухомань под Звенигородом, наспех сколотили для него домик размером с голубятню и оставили охранять котлован пятиметровой глубины.

Все это было на участке в шестьдесят соток, который был огорожен высоким забором.

Вчера неожиданно приехал Сойкин с каким-то типом по фамилии Годунов. Вслед за ними прибыли четыре грузовика. Несколько часов рабочие сгружали в котлован бочки. Потом они уехали также неожиданно, как и появились.

Перед отъездом Сойкин вручил Дробышеву снайперскую винтовку и приказал охранять груз, как золотой запас Родины!

У майора запаса не было семи пядей во лбу, но и он сообразил, что бочки заполнили ровно половину котлована. А значит, что скоро привезут еще сто штук и уложат их на дно. А потом бульдозер навсегда завалит это добро землей.

Что бы там ни было, но Дробышев недавно носил погоны. Он привык выполнять свою работу четко, быстро и качественно!

Оставшись один, он осмотрел высокий забор и порадовался, что нигде не было не только дыр, но даже просветов и щелей.

Больше всего майора волновала роща за забором. Почти все деревья росли у реки и имели тонкие стволы. Что-то вроде ивы, ветлы и орешника. На них удержится только мышь или, в крайнем случае, белка.

Но подальше от реки Кривуши сразу за забором росли три высоченных березы и мощный дуб.

Дробышев подошел поближе и понял, что две толстых ветки дуба нависли над участком. В охране объекта это было самое слабое звено…

К ночи Юрий Иванович сделал две важных вещи.

Первое — он в груде земли из котлована вырыл себе лежбище. Что-то вроде снайперского укрытия, с которого хорошо просматривался дуб.

Второе — когда совсем стемнело, он провел разведку, обходя забор по периметру.

Он решил начать обход с открытой стороны, выходящей на дорогу, а закончить на том лесистом участке, который примыкает к реке Кривуша. Именно там, где росли три березы и неудобный дуб.

Дробышев вышел за ворота в полночь.

Осмотр первых участков забора не представлял труда. Он шел по тропинке, мощным фонарем освещая столбы и высокие листы гофрированной стали.

Все пока было чисто — ни прорывов, ни подкопов, ни приставных лестниц.

На последнем участке возникли сложности.

Забор шел к реке прямо по опушке густого леса. Тропинка петляла, уходя в сторону то на пять, то на десять метров.

Дробышев двигался медленно, вслушиваясь в ночные шорохи леса. Ему не было страшно. Но в прохладном воздухе растворялась настороженная сказочная атмосфера. Казалось, что за каждым кустом сидит леший, в ветвях притаились кикиморы.

Подходя поближе к реке, охранник услышал посторонние звуки. Так могла стонать выпь или сова.

Но, подходя поближе к реке, Дробышев чувствовал, что это человеческие звуки.

Когда потянуло запахом погасшего костра, и когда стала видна крыша маленькой палатки, Юрий Иванович погасил фонарь.

Если здесь лагерь из трех-пяти палаток, то это опасно. Защитники природы обычно работают группой.

Но когда Дробышев подполз вплотную, стало ясно, что у реки стоит всего одна палатка, а в ней развлекается всего одна парочка.