Шрифт:
Охранник подождал пять минут, слушая невнятные звуки и наблюдая, как мерно раскачивается брезент.
Нет, эта парочка не представляет опасности для объекта. Эти влюбленные туристы заняты конкретным делом. Им и завтра будет не до забора, котлована и спрятанных бочек…
Немного завидуя парню в палатке, Дробышев отполз на тропинку, встал, зажег фонарь и быстрым шагом пошел к воротам.
В двух километрах от объекта светились окна деревни Власюки. Юрию Ивановичу очень захотелось пойти туда и поближе познакомиться с народом. Там наверняка есть молодые вдовушки или разведенки, которые готовы на мимолетную любовь.
Дробышев вздохнул, зная, что никуда он не пойдет. Покинуть свой пост — это почти дезертирство. А как бывший офицер, он умел стойко переносить «тяготы и лишения» воинской службы.
Добравшись до своей сторожки, Юрий Иванович лег спать, поставив будильник на четыре часа.
Он был уверен, что до рассвета ничего не случится…
После выхода из СИЗО антиквар Шатилов почти не отдыхал. Через день он появился в салоне «Сезам» и начал входить в курс дела.
А потом возник вопрос о свадебном путешествии Светланы и Вадика Дунаевых.
Они только начали проводить время в Ливадии, когда пришлось сорваться и срочно лететь в Москву.
Но теперь Шатилов настаивал, чтоб его дочь с мужем продолжила прерванный «медовый месяц».
Дунаевы согласились, но с одним условием — отдыхать они будут не в экзотическом Крыму, а в нашем родном Подмосковье.
Был известен даже точный адрес — деревня Власюки на реке Кривуше. Это где-то недалеко от Звенигорода…
Последняя партия отходов с химзавода «Клинвуд» прибыла в семь утра.
Дробышев открыл ворота и запустил сразу все грузовики. Трое рабочих стали потихоньку спускать вниз бочки, по доскам скатывать их в котлован и расставлять на свободные места.
К десяти утра работа была закончена.
Шофера машин и грузчики дождались Сойкина, получили от него щедрую оплату и уехали, обещая забыть все, что они делали здесь, у деревни Власюки.
Настроение у Василия Михайловича Сойкина было приподнятое. На пять часов вечера он заказал экскаватор. Тот самый, который копал этот котлован.
К вечеру все будет засыпано, и завтра можно будет разровнять участки бульдозером, завести чернозема и засеять газон.
И через месяц здесь будет травка, как на футбольном поле.
Сойкин хотел подмигнуть охраннику, но неподвижный Дробышев испуганно смотрел вперед и вверх. Туда, где над забором росли три большие березы и огромный дуб.
Машинально посмотрев в эту же сторону, Василий Михайлович тоже замер. На толстой дубовой ветке, которая нависала над забором, лежал какой-то парень.
Этот тип влез сюда только что! Еще минуту назад его там не было. Сойкин точно помнил, что совсем недавно смотрел на этот красивый столетний дуб.
Сначала в руках у лазутчика был бинокль. Он смотрел на проселок вдоль леса. Там на малой скорости удалялись грузовики. Потом он глянул в котлован, а затем на них — на Дробышева и на Сойкина.
Дальше началось ужасное!
Лежащий на ветке разведчик оставил в покое бинокль и достал из кармана куртки фотоаппарат.
Он сделал несколько снимков котлована с бочками, а потом навел объектив на двух застывших мужчин.
Сойкин сразу оживился. Он не хотел оставлять явных улик. Василий Михайлович просто бросился за глиняный холмик, упал на землю и прикрыл голову руками.
А Дробышев, пряча лицо, метнулся к своему снайперскому «лежбищу» на земляном валу у котлована. Там на одеяле лежала винтовка с оптическим прицелом…
Они спали обнявшись.
Проснувшись, они были абсолютно счастливы. Им казалось, что этой ночью они прорвались в какой-то иной мир, где всегда будет восторг, радость и доброта.
Их разбудил тарахтящий шум моторов и противный скрип железных бочек, трущихся в кузовах грузовиков и скатывающихся по доскам в котлован.
Машины стояли всего в пятидесяти метрах от их любимой палатки. Грузчики спускали последние бочки и готовились в обратный путь…
Все мысли, чувства и эмоции Германа Мамочкина были заполнены воспоминаниями о вчерашней ночи. Это был праздник души и тела! Только эти моменты были в его жизни настоящими и великими! А все остальное смотрелось мелким, сухим, невзрачным и банальным.