— Кто?

— Я не знаю, Галя! Я их не видел. Но они гнались за нами. Пришлось в арке сжечь машину и убегать через какие-то задворки.

— А может эта Дюваль привела своих друзей. Это не французы были?

— Какие французы? Опомнись, Галина! Французы на «Газелях» не ездят!

Очевидно, до женщины стало доходить, что ситуация и на самом деле была опасной. И не только для Гриневского, но и для нее самой. Еще сегодня утром она смеялась над тем, как Феликс готовится к свиданию с француженкой.

Кто она такая, эта Дюваль?

Она — лишь один из вариантов вывоза коллекции в Париж. Но они пока еще не нашли всех собак. Один пудель — это хорошие деньги, но это не богатство!

И потом — почему надо вывозить сокровища через неизвестную девку из французского посольства? Есть другие удобные способы.

Когда Галя Яремчук жила в Одессе, ее убедили, что вся контрабанда в страну идет через торговый порт. И не через парадный вход с Потемкинской лестницей, а сбоку — через базы на Большом Фонтане или в Лузановке.

Она так и считала, что «француженка» — это баловство. Проба пера перед поиском серьезных людей с Малой Арнаутской.

— Ты не волнуйся, Феликс. Ты же в гриме был? Она тебя не узнала?

— Кто?

— Француженка. Ну та, которая Дюваль.

— Ужас, Галя! Мы пропали! Эта девка — никакая не француженка! А уж тем более — не Дюваль! Это юрист, или сыщик, или мент! Это та особа, которая пришла вместе с детьми Собакина. Она, между прочим, рядом с тобой сидела.

Дальше пошла немая сцена.

Гриневский со страдальческим лицом бросился на кровать и начал беззвучно рыдать. А Галина отложила фен, сбросила на пол халатик и стала судорожно одеваться, путая вещи и последовательность действий.

— Не переживай так, Феликс. У меня у самой все дрожит. И внутри, и снаружи. Скажи, ты был в бороде и в очках? Она тебя не узнала?

— Уверен, что не узнала. Я все делал, Галя, как ты советовала. Даже хромал на обе ноги.

— Так и чего ты так нервничаешь? Не узнала, и шут с ней! Думай о приятном. Давай сегодня праздник устроим.

Феликс поднялся с кровати, поправил помятый пиджак, встал перед полуодетой Галиной и виновато посмотрел ей в глаза. Почти так, как пудель, укравший со стола сосиску.

— Я, Галя, не сказал тебе самого главного. Мы бежали через двор, и я увидел парня с фотоаппаратом.

— Он тебя сфотографировал?

— Нет, меня он не заметил. Он направил камеру на Харитонова, который поджигал украденную машину. А потом я на бегу обернулся, и мне показалось, что пацан снимает Яшу крупным планом.

Они опять помолчали.

Галина понимала, что именно она подключила к делу уголовников. Феликс был против лиц из криминальной среды. И он оказался прав!

А ей хотелось побыстрей и все сразу.

Она обняла Гриневского и попыталась словами загладить свою вину.

— Жаль, что так получилось. Ты был прав. Уголовники до добра не доведут. Менты теперь быстро возьмут Якова. А он расскажет и про тебя, и про меня, и про дом в Малаховке.

— Галя — они бандиты! Их надо убрать! Тогда и остаток долга им можно не возвращать.

— Согласна! Только уж этим ты займись. С меня хватит академика.

— Я не смогу один. Ну, пожалуйста, Галочка. Помоги мне. Давай убьем их вместе. Ты не против?

Миша Марфин долго не мог понять, почему эту работу Савенков поручил ему.

Ясно, что расследование пошло по двум разным направлениям.

Первое — все, что связано с семьей академика Собакина, с его смертью, с наследством и тому подобным.

А второе — это «Бородач» в гриме.

Именно он засветился в Париже, он показал пуделя антиквару Рыжову, а потом напал на ювелира. И, главное, что он позвонил Варваре «Дюваль» и шел к ней навстречу.

Почему он убежал?

Это большой вопрос! Но этого типа надо искать. И найти его можно через сообщника, который оставил свой портрет на фотокамере подростка Жени.

Так вот, искать этого сообщника Савенков направил Олега Крылова. Они уже подключили все свои связи в МВД, ФСБ и других хитрых конторах.

Это давно всем известно, что без личных связей дела стоят или ползут со скрипом. А с нужными людьми — все скользит, как по маслу!

Не подмажешь — не поедешь!