Я посмотрел в весёлые глаза Кубина. Он усмехнулся.

– Вижу, догадался.

Я кивнул.

– Ефпатий Коловрат. Но почему? Это же выдуманный и сборный персонаж.

Дед Матвей кивнул.

– Я знаю. Но теперь он настоящий, а не выдуманный. А почему? Так мы его по фамилии называли. Вот и приклеилось. А Коловратом нарекли после того, как он, защищаясь, кол с ограды выдернул, причём самый большой. Бояре смеялись потом: "Поменьше выбрать не мог?". А он злится, не нравится ему, как его называют. Историю он плохо знает. Я ему объяснил, кто такой Коловрат. Но он всё равно ворчал. Потом привык.

– А я думал, что Коловрат от слова "Коло", то есть вечный круговорот, символ колеса. Есть ещё знак, типа свастики.

Кубин пожал плечами.

– Ну, так народ называл.

И, глядя на очередной мой зевок, сказал.

– Поспи, Владимир Иванович.

Да, поспать бы не мешало. Только сейчас почувствовал дикую усталость.

– Посплю часа три. Да! Там часовой спит на посту. Кажется, Митяем зовут.

Дед Матей нахмурился.

– Уши поганцу оборву.

Поднялся и ушел. Я укрылся налатником. Надо бы одеяло или шкуру какую раздобыть. Холодно на земле спать. Засунув руки за голову, закрыл глаза и уснул.

– Р-равняйсь!

– Смиррно!

– К торжестенному маршу!

– Поротно!

– Первая рота прямо, остальные направ-во!

– Шагом марш!

Замершие шеренги слитно отпечатали первый шаг. Мы шли первыми. Уже не курсанты. Офицеры!

– И раз!

Прошли мимо трибуны, где, подняв руку в воинском приветствии, стояло командование училища. Начальник училища, похожий на Брежнева, но имевший кличку "Стеклорез" из-за фамилии Алмазов, с улыбкой смотрел на печатающих шаг молодых офицеров. Может, себя молодого вспоминал?

В конце плаца нас встречали родители и наши девушки. Мои мама и отец приехать не смогли, но была она, моя будущая жена.

– Здравствуй, мой лейтенант.

В легком красивом платье, с обалденно шикарными длинными волосами, она была для меня самой-самой красивой. Королева.

Счастливая улыбка, вдруг сменилась злобной маской. В руке у неё появилась сабля.

– Ты никогда не станешь генералом!

Взмах.

Пытаюсь отклониться, но... правая рука падает на землю.

Толчком проснулся.

Блин, опять кошмар, хоть не спи. Моя бывшая приснилась. Произнесла свою любимую фразу и отсекла мне руку. Ну и сны у меня!

Ёп! А где рука-то? Сплю, что ль, ещё? В панике левой рукой хлопая по правому боку, шипя от боли, вдруг нахожу правую руку за головой. Напрочь отлежал и не чувствую совсем. Поднялся и принялся массировать, приводя конечность к чувствительности. Заодно огляделся. Лагерь ещё спал. Кое-кто поднялся и разжигал костёр.

Кубина не было.

Матерясь, ложусь на левый бок, подвинувшись чуть ближе к костру. Пусть спина греется. Закрыл глаза. Посплю ещё. Сон бы нормальный приснился. Попробую надумать.

Что я любил в той жизни? Ну, кроме службы. Конечно, в компании с друзьями попариться в бане и попить пива. Зайдёшь в натопленную парную с ковшом чуть разбавленного пива. Плеснёшь на каменку. И на самый верх, греться и наслаждаться пивным запахом. Можно и хлебного кваса плеснуть, тоже гуд великий.

Запарив веники с друзьями, лезем париться.

– Серёга, поддай!

Серёга, зачерпнув ковшом кипятка, создаёт парной ад, где мы, как черти, только с вениками, хлещем друг друга.

– Полундра!

Вылетаем из парной, красные, как варёные раки, заворачиваем к бассейну с ледяной водой.

Бултых!

Как пробки из-под шампанского, вылетаем из воды и уже бледными поганками несёмся опять в парную греться. Усаживаемся на полок.

– Кайф!

Сергей улыбается и просит:

– Васёк, плесни на камень, подними градус.

Васька с хитрым видом нагибается, и на каменку летит вся вода из тазика.