– Вот, есть мятл.

Блин, что всё такое длинное? Мне куртка нужна.

– Есть чего покороче, вот по сюда. Чтоб тёплая была.

Я стал объяснять, что мне надо. Парень покачал головой.

– Такого нет, но можно пошить. Тимофей!

Из глубины лавки появился мужичок. Мне пришлось повторить всё, объясняя. Вроде понял. Снял мерки верёвкой с узлами и накарябал что-то на куске бересты.

– Когда готово будет?

– Дня два и справим.

– А быстрей?

Мужичок почесал затылок.

– Ну, если поторопиться, то назавтра к утру справлю твой заказ.

– Вот и ладушки. В детинец доставишь. Боярину Горину передашь, я его предупрежу.

Продавец кивнул. Остальное, что предлагал мне продавец, подошло. Я купил налатник, отороченный мехом, три рубахи с разным узором, две пары штанов, шапку с мехом по кругу и ермолку. Спросил, где можно купить сапоги, меня тут же проводили в лавку напротив. Там я купил себе мягкие сапоги и легкие туфли, типа мокасин, кожаные и на коротком меху.

Ну что ж. Одёжу я купил, теперь кузнеца надо найти. Появилась задумка - усилить кольчугу пластинами на грудь и живот. Выйдя от сапожного мастера, я оглянулся. Где Митяй? Лошади стояли у коновязи, а этого пострела нигде не было. Пока я упаковывал в сумы покупки, появился Митяй и сразу оправдался.

– Кубков заказал, боярин. Куда сейчас едем?

– К кузнецу.

Митяй деловито кивнул.

– Тогда к Тюте поедем, он всегда срочные заказы принимает. И делает справно.

Вот пострел. Про срочность сразу сообразил.

– А почему кузнеца зовут Тютя?

– Вообще его зовут Ефрем Рябов, а Тютя, потому что маленький.

Ах да, Тютелька, как я не сообразил?

– Ну, поехали к Тюте.

Кузнечный квартал был как бы в стороне. И верно, ведь звону от них много. Митяй проехал вглубь кузнечных дворов и заехал в распахнутые ворота двора.

Среди звона со всех сторон выделился один, с гулким эхом. Под большим навесом работал кузнец. Действительно Тютя. Маленького роста, но с широкими плечами и мощной мускулатурой. В одних штанах, он в одной руке зажимал клещами какую-то деталь и работал молоточком, чуть постукивая в место, куда подмастерье обрушивал тяжелый молот.

Бух!

И деталь зашипела в масле. Сразу стало тише. Кузнец положил инструмент и утер обильный пот. Обернулся. Я слез с коня и подошел поближе.

– Ты Ефрем Рябов?

Тот кивнул и, взяв кувшин с водой, стоявший на чурбаке, стал жадно пить. Потом опять утерся и спросил.

– Что боярин хотел бы заказать?

– Железные пластины на грудь.

Кузнец поднял брови. Пришлось объяснять, показывая на себе, и чертить на утоптанной земле. Наконец поняв, что надо сделать, кузнец спросил о сроке.

– Завтра к обеду, не позже.

Он кивнул.

– Лады. Стоить это будет полгривны кун.

Митяй сделал большие глаза, и я понял, что это дорого, но согласился. Тютя поморщился, видимо, хотел цену больше заломить. Ну, я его за язык не тянул.

Вообще, цены тут чудные. На гривну можно купить дом в три этажа. Полностью его заставить мебелью. Ещё и на продукты останется. Я потратил на всё, вместе с барахлом, четверть гривны. Не торгуясь. Поэтому, наверно, меня из лавок провожали как почетного гостя. Были бы дисконтные карты, был бы платиновым клиентом.

Я кивнул Тюте.

– Добро, только в детинец снеси, боярину Горину передай.

Расплатившись с кузнецом, мы отъехали.

10.

О матерь-отчизна, какими тропами

Бездольному сыну укажешь пойти:

Разбойную ль удаль померить с врагами,

Иль робкой былинкой кивать при пути?

Былинка поблекнет, и удаль обманет,

Умчится, как буря, надежды губя,

Пусть ветром нагорным душа моя станет

Пророческой сказкой баюкать тебя.

Баюкать безмолвье и бури лелеять,

В степи непогожей шуметь ковылем,

На спящие села прохладою веять,

И в окна стучаться дозорным крылом.

(Николай Клюев)

Китеж! Наконец-то.

Я шел, любуясь красивыми дворцами, украшенными затейливой резьбой. Они уходили ввысь на несколько этажей и пронзали небо высокими острыми крышами, на которых, как живые, трепетали на ветру флюгера в виде петухов. Дворцы, первые этажи которых были каменными, чередовались с деревянными часовнями, церквями, построенными из камня. Много-много церквей с шатрами, на вершине которых сияли золотые кресты. Главная улица была заполнена весело гудящим народом, идущим по своим делам. Они улыбались друг другу, и от этих улыбок, казалось, повсюду веселей играли солнечные зайчики. Дети, весело галдя, носились по улице. Вдоль дороги, отражаясь от стен, разлился благовест. Люди стали оборачиваться и креститься, глядя вдаль улицы, где стоял великолепный и красивый храм с множеством золотых куполов.