Шарп лихорадочно соображал, каким ветром занесло французского генерала на захолустную итальянскую дорогу? И сколько с ним людей? Майор стрельнул взором за спину Кальве. Тот уничижительно засмеялся:

— Думаешь, мне нужна помощь, чтоб удавить тебя, англичанин? Найти тебя — да, а справиться с тобой мне хватит голых рук!

— Помощь, чтоб найти меня? — вычленил нужное Шарп.

— Я послан по твою душу, англичанин. Послан моим императором. Понимаешь ли, я верен тому, кому принёс присягу. Не то, что сволочь, пылко лижущая задницу Бурбону. Человечек отписал из Парижа императору. Император послал меня за тобой, а здесь жирдяй-кардинал подрядил меня арестовать тебя. Ушлые ребята, эти неаполитанцы. Я дал им описание всей твоей компашки, майор, и они пасли вас от самой пристани. И вот вы здесь!

Кальве раскрыл объятия, словно хлебосольный хозяин, приветствующий дорогих гостей.

— Зачем вы искали нас? — осведомился Фредериксон.

— Ух ты! Чудо-юдо умеет говорить! — глумливо пропищал Кальве и буркнул обычным голосом, — Кишки вам выпустить, зачем же ещё? Император приказал, потому что вы спёрли его золото!

— Эй, полегче! Мы золота не крали! — ощетинился Шарп.

— Крали или собирались украсть, какая разница? — ухмыльнулся француз, — А то с чего бы вам Дюко искать?

Генерал пренебрежительно отвернулся от Шарпа и крикнул своим выходить из укрытий.

Французы окружили стрелков, и Шарп заметил, что среди них нет зелёных юнцов. Все они были опытными вояками, опалёнными огнём не одного сражения.

Кальве упёр дуло мушкета Шарпу в кадык:

— Положите-ка на землю свой пугач, майор, и пусть ваши приятели сделают то же самое.

Шарп не двигался.

— Ну что за ребячество, майор? Если вас разоружат мои усачи, они отберут и ваши офицерские зубочистки тоже. Я же прошу всего-навсего бросить огнестрельные игрушки.

Как ни тонка грань, расстаться с оружием добровольно несколько менее унизительно, чем быть обезоруженным кем-то, и стрелки нехотя опустили оружие в дорожную пыль. Едва Шарп выпрямился, в адамово яблоко ему вновь уткнулся мушкет.

— Итак, майор, известно ли вам, где наш общий знакомый Дюко?

— Да! — с вызовом подтвердил Шарп.

— Само собой. — хмыкнул генерал, — Где же?

— Подите к дьяволу, генерал!

— До чего же героично. Умереть под пытками, не выдав врагу самой страшной военной тайны… Да вот беда, не намерен я пытать вас. Я препровожу вас со всем почтением к жирдяю-кардиналу, и он посадит вас в неаполитанскую тюрягу. Вы там не бывали? Некоторым удаётся там выжить, однако паразиты, болезни, голод и грязь превращают их в то, что и человеком-то не назовёшь. А скажете, где Дюко, — пожалуйста, чешите на все четыре стороны. — Кальве нажал на мушкет, больно буравя Шарпу кожу на шее, — Где Дюко, майор?

— Надо было шлёпнуть вас под Тулузой. — выдавил Шарп.

— Так это была ваша пуля? — Кальве хохотнул, — Не родился тот англичанин, что меня убьёт, майор! Хватит цацкаться! Или вы мне говорите, где прячется Дюко, или я пристрелю вас на месте.

Шарп прищурился и так же хлёстко, как перед тем сам генерал, дал ему затрещину.

Голова Кальве дёрнулась вбок. Он попятился и, направив мушкет Шарпу между глаз, прошипел:

— Сволочь!

— Пошёл ты! — выпалил Шарп по-английски.

Кальве нажал на спуск.

Майор шарахнулся, выхватывая из ножен палаш. Лезвие вышло сантиметров на двадцать, прежде чем он осознал, что мушкет не заряжен. Кальве загоготал:

— Сушите штаны, майор, я же разрядил оружие, привлекая ваше внимание. А теперь берите винтовки и айда ловить Дюко.

Он приказал своим бойцам строиться. Усачи послушно сформировали два ряда. Стрелки переглянулись.

— Ну! — прикрикнул на них Кальве, — Долго вы будете прохлаждаться?

Стрелки стояли. Шарп осторожно поинтересовался:

— Вы предлагаете нам идти с вами ловить Дюко?

— Все англичане такие остолопы или только вы, майор? — хихикнул генерал, — Сами посудите, не сдавать же мне вас толстопузому кардиналу? Он мне не сват, не брат, к тому же пускает слюнки при мысли о золоте императора. А золото я должен вернуть императору. Раз вы не желаете мне сообщить, где Дюко, придётся взять вас с собой. Повезло вам, будете сражаться под моим началом. Мы на одной стороне, нравится нам это или нет, англичанин. Союзнички. Правда, я — генерал императорской армии, а вы — три куска английского навоза. То есть, я приказываю, а вы исполняете мои распоряжения с рвением мокроносого рекрута. Что раззявились-то, как монашка в мужской бане? Куда идти?

— Выбор у нас, похоже, небогат. — произнёс Фредериксон.

Небогат. Так Шарп приобрёл в лице Кальве нового командира и нового повелителя в лице императора Эльбы.

Наполеона Бонапарта.

— Кардинал — церковник, а где вы видели церковника, не любящего звонкую монету? — толковал Шарпу Кальве.

Они лежали на гребне холма, поросшего падубами и кипарисами. Отсюда отлично просматривался утёс, на котором была построена Вилла Лупиджи, находящийся в полутора километрах от наблюдательного пункта стрелков. Харпер, Фредериксон и дюжина французов расположились за спинами Кальве с Шарпом на дне мелкой долины под сенью старых олив.