Максин улыбнулась, весело блестя глазами:

— Владелец лавки перед тобой. Ну вот, можешь высказать мне все, что ты обо мне думаешь.

— Ты одна владеешь этой лавкой? — недоверчиво спросил Джералд.

— Да. Одна. Что тут такого?

— Но… Почему ты не наймешь людей? Хотя бы одного человека? К примеру, продавца. Кто-то мог бы обслуживать покупателей. А ты в это время занималась бы развитием связей, продвижением своей торговой марки…

— С чего ты взял, будто у меня есть какая-то марка? — перебила его Максин. — Никакой марки нет. Есть чай. Просто чай. Очень хороший китайский чай, который я продаю, вот и все…

— Нет, не все. Тебе не приходило в голову, что с подобной работой ты себя в могилу сведешь?

Нет, ничего подобного не могло прийти в голову Максин.

— Я все еще не могу поверить. Ты действительно делаешь все одна? Заказ товара, учет приходов, вся эта бухгалтерская нудная деятельность… И оформление стеллажей, и уборка…

— Здесь ты хватил через край. Разумеется, я не занимаюсь уборкой. Раз в два дня приходит уборщица. Пылесосит пол, вытирает всю пыль, прибирается в кладовке, и так далее. Я плачу ей посильную зарплату.

— Но все остальное!

— Все остальное действительно на мне, — со вздохом призналась Максин.

— Теперь понятно, почему ты такая измученная.

— Вовсе нет.

— Вечно утомленная и очень бледная.

— У меня такой цвет кожи! — возмутилась Максин.

— Ты еще и эти… как их… чайные церемонии ведешь! Это, само собой, дополнительная нагрузка. Которую, как я понимаю, тебе никто не оплачивает — оплачивать ведь некому!

— Кстати, совсем забыла.

— Что такое?

— С тебя тринадцать фунтов, — объявила Максин, любуясь произведенным эффектом.

— Что еще за тринадцать фунтов?

— Ты пришел на мою чайную церемонию. Ты пил чай, слушал рассказы о чае. Это стоит тринадцать фунтов. Между прочим, все участники, кроме тебя, уже расплатились со мной.

— Я ведь не возражаю. — Джералд полез в бумажник, отсчитал требуемую сумму и протянул деньги Максин. — Значит, у тебя все-таки есть дополнительный заработок.

— Да, — согласилась она, — может хватить на дизайнерские туфли.

У Джералда защемило сердце.

— Послушай, я мог бы дать тебе уйму полезных советов по ведению собственного бизнеса…

— Как-нибудь — с удовольствием.

— Как-нибудь?

— Пожалуйста, только не сегодня! — взмолилась Максин. — Я даже не помню, когда я ела в последний раз — за завтраком, обедом или это был вчерашний ужин.

— Это чудовищно!

— Не будем спорить. Но я и правда устала.

— Об этом, — с видом знатока, нахмурившись, возвестил Джералд, — я тебе и толкую.

— Мы могли бы побеседовать об этом за ужином, — предложила Максин.

— Ну да. А до ужина ты не доживешь. Перетрудишься, тебя настигнет переутомление…

— Предлагаю закрыть эту тему, — нахмурилась Максин, — хотя бы на сегодня.

И она направилась в сторону прилавка с намерением закрыть кассу, предварительно пересчитав полученную выручку, к которой добавились деньги за чайную церемонию.

Джералд поймал ее, обхватил за талию, легко, как пушинку, поднял в воздух и усадил на прилавок.

— Не раньше чем ты меня выслушаешь.

Впервые Джералд оказался настолько близко к Максин.

Она глубоко втянула в себя воздух. Ощутила запах лосьона после бритья. Запах оказался будто бы очень знакомым и одновременно возбуждающим, характерно мужским. Нотки кожи, табака, легкий оттенок ментола, едва различимый…

Тепло рук Джералда немедленно проникло под тонкую ткань футболки Максин. От рук возникло полузабытое ощущение легкой эйфории; ощущение росло и ширилось… но тут Джералд убрал руки.

Максин обнаружила, что уже какое-то время сидит с запрокинутой головой, как будто ожидает поцелуя. Она немедленно вернула на лицо деловитое и сосредоточенное выражение. Больше всего на свете ей не хотелось выглядеть по-дурацки.

Но ощущение потери, возникшее после того, как Джералд убрал свои руки с талии Максин, отчего-то не желало проходить.

Джералд даже не заметил перемены, которая произошла в состоянии Максин.

Он забыл о том, что пришел сюда повидаться с желанной для него девушкой, романтическое настроение исчезло напрочь.