— Нет, не могу. Я должна ехать.

— Анна, умоляю вас! Сама судьба свела нас. Я готов стать вашим слугой, вашим безмолвным рабом. Падаю к вашим ногам: топчите меня, если вам угодно, повелевайте мной… Я вытерплю все ваши капризы, все прихоти. И буду считать это счастьем! Распоряжайтесь мной и всем моим состоянием! Прикажите, и мы поедем куда угодно! Только вместе, не разлучаясь. Умоляю вас, Анна, спасите меня от безграничной тоски, спасите мое сердце, которое начинает черстветь. Осветите мое безутешное одиночество, заполните его семейным счастьем! — Калиновский упал к ногам Анны. Одной рукой он обхватил кроватку, в которой лежал ребенок, другой прижал к устам кончик платья Анны, с жаром целовал его.

Еще студентом в университете Калиновский играл шиллеровского Фердинанда в любительском спектакле. И даже самый требовательный режиссер не мог бы найти недостатков в игре Калиновского. Сейчас адвокат воспользовался своим сценическим опытом.

Анна впервые с любопытством смотрела на Людвига и, кажется, только теперь оценила истинные его намерения, поняла причину его «бескорыстной» помощи. «Он, наверное, любит меня. Только так можно объяснить все то, что он делал для меня».

Aннa ужаснулась. Калиновский станет соперником ее мужу?!

«Прикинувшись рыцарем, взял на себя защиту Ярослава… Пытается запутать меня, чтобы оставить Ярослава беззащитным. А может, и… — От этих мыслей Анна похолодела. — Калиновский, выведав у меня тайны Ярослава, передал их полиции… Какое я имела право быть простодушной?.. Как посмела рассказать Калиновскому о письме, которое Ярослав получил из России?.. Калиновский погубил Ярослава! Самая страшная подлость — воспользоваться простотой и доверчивостью людей, змеей вползти в сердце, чтобы смертельно ужалить… Гадина, гадина!»

Анна стиснула губы. Огромной глыбой навалилась ненависть к человеку, которого не так давно она уважала.

— Не усугубляйте моих мук… Исцелите от раны… — жалобно простонал Калиновский.

Анна резко отпрянула и гневно, с презрением крикнула, словно ударив Калиновского сильно, наотмашь:

— Вы отвратительны! Я ненавижу вас! Слышите?

Больше она не могла вымолвить ни слова и только нервно, вся дрожа, схватила ребенка и бросилась к двери.

Взрыв открытой ненависти подсказал Калиновскому, что наступило время открыть карты. Одним прыжком он очутился около дверей и преградил Анне путь.

— Стойте! — повелительно крикнул он. — Вы, вероятно, не понимаете истинного положения вещей. Перед законом мы — муж и жена. По этому же закону он, — Калиновский указал на ребенка, — мой сын. Если вы, любовь моя, не образумитесь, не измените решения, знайте: я отниму у вас сына! Вы уедете без него. Надеюсь, вы меня поняли? Я откладываю свой отъезд. Завтра в десять вечера жду вас у себя. И не огорчайтесь, я забыл то, что вы говорили. Ничто не поблекло, не потускнело в моих чувствах к вам, любовь моя. До свидания.

И Калиновский, вежливо поклонившись, вышел из комнаты. Ошеломленная Анна словно окаменела. Опомнилась от плача ребенка.

«Отнять у матери сына? Отнять тебя, мой мальчик?! Да, да, да! Он на все, на все способен, наглый шантажист. Кто же мне теперь поверит, что обманом и хитростью он заманил меня в западню? Мама, мама, что мы наделали! Вот твой хваленый рыцарь! «Перед законом мы — муж и жена!» Проклятый закон! Ты разрушил мое счастье, а теперь грозишь разлукой с сыном. Нет! Не бывать этому!»

Анну трясло как в лихорадке, хотя в комнате было жарко. «Боже, что делать? Бежать? Взять Славика и бежать? Но у меня же нет денег даже на дорогу… И почему молчит мама? Что случилось с ней? Дарина, Дарина!.. Надо поскорее найти ее и все рассказать».

Семья Омелько ютилась в подвале того коттеджа, где жила Анна. Хотя Дарина нанялась сюда кухаркой, а ее муж Василь — садовником, оба они выполняли у фрау Эльзы-Марии Баумгартен самую разнообразную работу. Дарина присматривала за птичником и водоемами фрау Баумгартен.

В птичнике кроме кур, гусей и уток были куропатки, фазаны, рябчики, вальдшнепы, голуби. В трех небольших бассейнах, которые фрау Баумгартен почему-то называла аквариумом, серебрилась форель, привезенная из высокогорных озер Швейцарии, севрюга, осетр из России, вьюны, королевский карп и даже раки. Уход за всей этой живностью отнимал у Дарины немало времени и сил. Кроме того, в ее обязанности вменялся уход за огородом. Летом на свежем воздухе, а зимой в парниках она выращивала огурцы, помидоры, перец, цветную капусту, салат, спаржу и шампиньоны.