Эльмине не хотелось, чтобы остальные посетительницы уехали с тягостным чувством. Она позвала детей, которые на короткое время оживились, выпив по чашке черного кофе. Бланш Марсель села за пианино, несколько девочек тоненькими голосами спели песенку. Затем была подана легкая закуска, и в концу дня все матери успели позабыть о неприятном впечатлении, произведенном отъездом Софи.

Когда все разъехались, взволнованный граф подошел к Эльмине, которая казалась совершенно спокойной, и спросил, есть ли основания опасаться, что Софи их выдаст? Он положительно пресмыкался перед этой женщиной. Г-жа Сен-Стефан молча смерила сообщника взглядом, не желая ни признаваться в совершенном злодеянии, ни дать повод думать, что она своей особе придает меньше значения, чем он своей.

Кошка продолжала мяукать.

— Прогоните эту тварь! — сказала Эльмина. — Не могу же я посылать туда слуг!

В свою очередь Гектор промолчал. Он отнюдь не испытывал желания, чтобы его увидели в саду.

— Вы знакомы с этой потаскушкой?

Слово «потаскушка» показалось графу несколько странным в устах этой женщины, хотя оба они были одного поля ягоды.

— У кого не бывает подозрительных знакомых? — промолвил он.

Между тем тетушка Николь и Анжела, усадив больную Софи в фиакр, возвращались в переулок Лекюйе. Свежий воздух хорошо подействовал на Софи, и произошло совсем не то, на что рассчитывала Эльмина: сильный приступ рвоты освободил желудок девочки от выпитого ею яда. Впрочем, жертва гнусного де Мериа была бы, пожалуй, счастливее, если бы сразу уснула вечным сном…

Хватит, друг-читатель, говорить о преступлениях святош! Послушай-ка лучше о доброте отверженных.

Выскочив из кареты, Клара убежала недалеко. Волчье логово было бы для нее наилучшим убежищем, и она нашла нечто подобное. Рискуя жизнью, она бросилась в крепостной ров. Тина, покрывавшая его дно, смягчила удар; беглянка очутилась по колени в грязной вонючей воде. Холод пробирал до костей. Всякая другая на ее месте погибла бы; но те, кому нечего ждать, кроме беды, — живучи. Клара побрела по рву, стремясь отойти как можно дальше от места падения. Шла она бесшумно, стараясь чтобы не слышно было плеска воды.

Когда смело решаются на невозможное, отвага чаще всего приводит к успеху. Так случилось и на этот раз: попытка Клары удалась. Пока Эльмина с кучером искали ее у Отейльских ворот, она продвигалась все дальше и дальше и к двум часам ночи была уже у Орлеанского шоссе. Но выбраться из этого глубокого рва она могла только чудом. Кругом царило молчание. Кто придет ей на помощь? А если и придет, то не для того ли, чтобы вновь отдать ее во власть извергов?

Клара думала о дяде, о жителях Дубового дола, спокойно спавших в этот час, о своей прежней беззаботной жизни. Она вспомнила, как раньше боялась даже днем ходить одна в рощу…

Время от времени тишина нарушалась то криком ночной птицы, то воем собаки, то отчаянным воплем какой-нибудь несчастной жертвы убийц. Раздавались песни пьяниц, шаги часовых, обменивавшихся паролем. Клара не звала на помощь: солдаты доставили бы ее обратно к Эльмине, встреча с пьяным также грозила опасностью. Она решила, что лучше умереть, чем снова попасть в приют, и смело последовала принятому решению. В глубине души у нее теплилась надежда: может быть, она еще увидит Дубовый дол?

Вдруг до нее донеслись молодые, веселые голоса. Судя по всему, это разговаривали подростки.

— Слышь, там кто-то есть! — сказал один, наклонившись над рвом.

— Должно быть, собака, которую бросил туда подлец хозяин в награду за верную службу.

— Надо бы ее вытащить.

— Да, но как?

— Пс-с-ст! Эй, песик! Сюда, Азор!

Они осветили ров фонарем: Клара увидела над собой четыре головы. Это были мальчики от двенадцати до шестнадцати лет.

— Глядите, там вовсе не собака, а человек!

— Женщина! И молоденькая!

— Эй, девчонка! Выудить тебя, что ли?

— Да, — смело сказала Клара, успокоившись при виде подростков. — Скорее, друзья: я замерзла, меня преследуют. Мне надо где-нибудь укрыться.

— Мамзель ушла из дому, не спросившись папеньки?

— У меня его нет.

— А ну, кто пойдет за веревкой? — спросил старший. — Да поживее!

Один из подростков отделился от группы и вскоре вернулся с длинным канатом, очевидно, из ближайшего колодца. Остальные, спрятав фонарь, ожидали у рва. Смех прекратился. Клара не знала, что ее ждет — спасение или гибель.

— Ну, обвяжитесь-ка, барышня! — крикнул ей старший. — Покрепче только, чтобы не сорваться!

«Ее, вероятно, бросили туда!» — подумали мальчики. Вчетвером они взялись за канат и с большим трудом вытащили девушку. Веревка врезалась ей в тело, лицо и руки покрылись ссадинами. Несколько раз она срывалась, пока ей удалось кое-как выкарабкаться.

— Ну, спасибо, друзья мои! — сказала Клара. Она еле стояла на ногах, все ее члены онемели.

— Куда вас проводить? — спросил старший. — Есть ли у вас родные?