Шрифт:
Лезорну положительно везло! Быть может, с помощью этой скотины Гренюша ему удастся выпутаться из возникших затруднений?
Гренюш рассказал обо всем, что знал, но умолчал о предостережениях, которые он сделал Бродару в переулке Лекюйе и Огюсту у тетушки Грегуар. Присутствие Жан-Этьена заставило его быть сдержанным. Но тот, посмотрев на часы, заявил, что ему пора уходить, и простился с товарищами.
Жан-Этьен получил утром письмо, в которое было вложено несколько кредиток. В этом послании, написанном измененным почерком, ему сообщали:
«Высокопоставленные лица желают доверить вам дело, требующее секретности. Задаток прилагается. Если вы хотите получить остальную сумму, то храните тайну и приходите к пяти часам на улицу Шанс-Миди, в дом № 50. На втором этаже сдается комната; там вы найдете того, кто даст вам все необходимые разъяснения».
С револьвером в кармане Жан-Этьен отправился на улицу Шанс-Миди. Его принял Обмани-Глаз в своей лавке, загроможденной всяким хламом.
— Что вам угодно? — спросил старьевщик.
— Мне назначили свидание в этом доме, в комнате, что сдается на втором этаже.
— Верно, эту комнату у меня сегодня сняли на день. Проходите сюда! — И Обмани-Глаз указал на лестницу.
Жан-Этьен мог чувствовать себя, как дома: это был явно бандитский притон. Он поднялся наверх. Читатель помнит, что помещение, где раньше жил Бродар, состояло из двух комнаток, из которых одна была проходной. Там Жан-Этьена ждал мужчина в маске, закутанный в плащ.
— Вы пришли? Превосходно! — сказал незнакомец, стараясь изменить голос. Он ввел агента полиции в первую комнату и запер дверь. Жан-Этьен узнал — или это ему показалось? — фигуру и хриплый голос своего начальника, г-на Николя, но остерегся высказать это предположение.
— Вы согласны нам помочь? — спросил мужчина.
— Да.
— В таком случае в одиннадцать часов вечера вам надо пойти вслед за арестантской каретой, которая выедет из ворот тюрьмы Мазас. Когда карета остановится, из нее выйдет человек. Вы скажете ему: «Это я! Идите за мной!» — и проведете его сюда, снабдив вот этой одеждой (говоривший показал на длинный плащ и широкий шерстяной шарф).
— Как же мне пешком догнать карету? А если я найму фиакр, то не увижу, где этот человек сойдет. Дельце не из легких!
— Будь оно легким, вам не предложили бы столько денег… Придется вам постараться. И помните, что дело идет о безопасности государства. Стоит вам вымолвить лишнее слово, и вы сами отправитесь в Мазас.
Жан-Этьен не принял сказанного всерьез, но все же ему стало не по себе. Незнакомец тоже явно волновался.
— Если дело выгорит, — добавил он, — то вам вручат такую же сумму, какую вы получили в задаток.
— А если не выгорит?
— Тогда вас посадят в тюрьму вместе с этим человеком.
— А если я откажусь?
— Результат будет тот же. Отказываться поздно.
Жан-Этьен трусил: подлецы редко бывают храбры.
Но так как отступать уже было нельзя, он ответил:
— Хорошо, попытаюсь.
— Еще одно указание, — сказал мужчина в маске. — Этот человек может выскочить из кареты на обратном пути. Следите за каретой все время, пока он не появится. Его обязательно нужно доставить сюда.
— А если он окажет сопротивление?
— Этого не может быть. Он уже предупрежден и будет вас ожидать. Вы шепнете ему: «Это я! Идите за мной!»
Вот почему Жан-Этьен, взглянув на часы, покинул товарищей. Санблер, в свою очередь, получил записку в хлебном мякише.
«Сегодня в 11 часов вечера вас повезут в префектуру на допрос. Вы найдете в хлебе напильник и во время поездки перепилите в задней части кареты решетку, которая уже наполовину сломана. Выскочив, следуйте за человеком, который скажет вам: „Это я! Идите за мной!“»
Почерк был изменен, но уведомление могло исходить только от де Мериа или от Николя. «Они обо мне заботятся потому, что боятся меня, — подумал Санблер. — Да и у меня есть основания их бояться».
Преступники всегда с подозрением относятся к своим сообщникам…
Действительно, в хлебе оказался напильник, и ровно в одиннадцать арестантская карета выехала из ворот тюрьмы. Она катилась не особенно быстро, и Жан-Этьен не отставал от нее, но все же пот лил с него градом. К тому же он старался не привлекать к себе внимания. Карета доехала до префектуры без каких-либо происшествий; Санблер вышел в сопровождении двух полицейских. Спустя некоторое время его снова вывели и посадили в карету. «На этот раз надо держать ухо востро!» — решил Жан-Этьен.