— Хотите рассказать об этом?

Она видела неподдельное беспокойство в глазах Майкла и подумала, что, если бы и нашелся кто-нибудь, кто мог бы понять ее давние ночные кошмары, им стал бы этот красивый, способный к состраданию человек. Но она также видела белую повязку, закрывавшую рану, которую он получил, пытаясь спасти ее. У нее все сжалось внутри, когда она вспомнила испытанный ею страх, от которого леденело сердце; оцепенение, когда она ожидала: вот сейчас он выстрелит, но что-то свыше вселяло шальную уверенность, что этого не произойдет. Предаваясь таким воспоминаниям, Эбби окончательно решила для себя, что открыться Майклу ей не по силам. Слишком дорого для нее было его спокойствие. Ее откровенность разрушила бы этот покой…

Взяв себя в руки, она ответила ему кокетливой улыбкой.

— Рассказывать вообще-то не о чем. Я просто сообщила совершенно незнакомому человеку, что, поскольку он спас мне жизнь, то просто обязан завязать со мною роман.

Майклу не хотелось уступать Эбби в чувстве юмора, однако это ему не удалось: машины, следующие за ним, уже не проявляли никакого уважения к полицейскому автомобилю. Их гудки звучали нетерпеливо и сердито.

— Успокойтесь, ничего с вами не случится, — только и сказал Майкл, но почему-то раздраженно.

Он бросил взгляд на довольно далеко ушедшее вперед такси. А Эбби с вымученным интересом разглядывала мелькающие здания.

— Это не то, что сказала бы моя мама.

— Согласен, матери слишком беспокоятся за своих детей, чтобы так сказать.

— Особенно ирландские матери, — уточнила Эбби.

— Особенно в случае возможного романа с таким безопасным претендентом, как я? Вряд ли, узнав об этом, твоя мама обеспокоилась бы, — заявил Майкл полушутя полусерьезно.

— Безопасные люди не заводят романов, — философски заметила Эбби.

Майкл сделал последний поворот и увидел репортеров, толпящихся возле участка. Они узнали его и кинулись к обочине тротуара, где остановился автомобиль.

— Боже мой! Как их много, — посетовал Майкл. — Боюсь, что сейчас мне придется в поте лица зарабатывать свою медаль за хорошее поведение. Как вам понравится, если мы начнем с того, что пообедаем?

Глаза Эбби были прикованы к мятущейся толпе подданных прессы, которая подступала к ним все ближе. Ее руки стали влажными от страха и волнения.

— Начнем что?

Майкл не задумываясь, ответил:

— Наш роман.

Майкл аккуратно подогнал машину поближе к тротуару.

— Майкл! Вы не должны принимать это всерьез. Наш внезапный роман — просто моя не очень удачная шутка.

— А я так надеялся, что это не мечта, а быль…

— О нет, нет! Я не должна и думать, что это возможно… И вообще, я не назначаю свиданий полисменам, запомните!

— Что?!

Но пока Майкл, удрученный таким ответом, собирался с мыслями, Эбби распахнула дверцу машины и вышла навстречу потерявшим терпение репортерам, съехавшихся с разных концов огромного Чикаго…

— Мисс Фицджеральд, что вы чувствовали, когда Перси приставил револьвер к вашему виску?

— Он угрожал, что убьет вас?

— Вы знали, что он профессиональный убийца?

— Что вы предпринимали, чтобы сохранить в безопасности персонал больницы?

Эбби чувствовала себя поглощенной этой стоустой, кричащей в микрофон толпой, ослепленной вспышками множества блицев. На какой-то миг она почувствовала сумасшедшее желание ответить на последний вопрос как можно парадоксальнее, ну, вроде того, что она предложила в обмен за безопасность персонала Бордвок и Парк-плэйс.

— Какое чувство вы испытывали от сознания, что благодаря вам спасено так много жизней?

— Спросите об этом офицера Вивиано и его коллегу офицера Мендельсона. Это они настоящие спасители. — Произнося эти слова, она подумала, а где Вивиано? Он обещал быть рядом с ней.

— Но вы подвергали себя смертельной опасности. Этот человек был известным преступником.

— Преступник не вручал мне своих верительных грамот. Все, что я сделала, это выиграла немного времени.

Не ожидал! Она не имела ни малейшего представления, как вести себя с репортерами, думал Майкл, прокладывая себе путь к Эбби.

— Сержант Вивиано…

— Извините, — перебил он, беря за руку Эбби и направляясь к дверям. — У нас назначена встреча в зале.

— Дружище, — умоляли фотокорреспонденты, — всего лишь несколько снимков!

— Сержант! — предложил один из ближайших фоторепортеров. — Как насчет рукопожатия или чего-то в этом роде? Одного спасителя с другим?