В первой же газетной лавке я спросил гэльскую газету. Вокруг лежали и торчали газеты на английском и французском, арабском и японском, итальянском и хинди.

— На гэльском? — спросили меня участливо. — К сожалению, у нас их нет. Может быть, есть в магазине мистера Мак-Кенны, вперед по этой стороне, за вторым светофором.

За вторым светофором повторилось то же самое.

— Может быть, мистер Мак-Кенна их получает. Три светофора вперед и налево.

За три дня, как мне показалось, я обошел всех мистеров Мак-Кенна в городе. На четвертый надо было уезжать. По дороге на автовокзал меня завезли в самый большой газетный магазин.

— На гэльском? — изумился последний Мак-Кенна. — А что, такие газеты вообще существуют?

От неожиданности я отреагировал совершенно по-русски и на русском языке.

— О-о! — восхитился мистер Мак-Кенна. — Вы говорите по-гэльски?!

Как я уже говорил, экспедиция моя серьезной подготовки не имела. Правда, я пытался выяснить что-нибудь заранее, но среди моих британских знакомых не оказалось никого, кто хоть раз побывал бы в местах, где говорят по-валлийски. Может быть, они и говорят по-валлийски, объяснили мне, но с нами-то они говорят по-английски, а слушать, о чем и как говорят между собой незнакомые люди, не принято. А потом, вдруг бы они застеснялись? «Чего застеснялись?» — недоумевал я. Как чего? Того, что не говорят по-английски! Спорить и переубеждать смысла не имело: святая и глубоко невинная вера в то, что цивилизованный человек должен говорить по-английски, крепко засела в британских душах.

Жена моего друга даже позвонила своей подруге: та училась в школе в уэльском городе Суонси и могла бы что-то посоветовать. Но увы! Оказалось, что районе Суонси все говорят по-английски с ливерпульским акцентом. По крайней мере, те, с кем общалась подруга.

Поэтому я решил прервать путешествие в Бристоле, зайти в часовню, побеседовать со священником и, может быть, даже получить от него адреса в Уэльсе. И тут же у бристольского автовокзала меня ждал первый удар: часовня уже год как прекратила деятельность. То ли прихожане разъехались, то ли совсем мало их было. В городском информационном центре ни о чем валлийском в Бристоле мне сообщить не могли, зато выяснилось, что самый дешевый ночлег в городе слишком дорог для меня.

— Что делать, — вздохнула служащая центра, — Бристоль — очень дорогой город. В Кардиффе все будет дешевле, да и там-то уже вы найдете валлийские организации.

Через узкий, как река, Бристольский залив автобус въехал в город Ньюпорт и двинулся далее в глубь Уэльса. Окружающая местность ничем не отличалась от Англии, но вот нас обогнал двухэтажный автобус. На левом его боку красовалась надпись: «Cardiff Bus», а на правом — «Bws Caerdudd».

Мы, безусловно, были в Уэльсе…

От автостанции я прошел через мост, свернул направо и пошел вдоль речной набережной мимо домов, сросшихся боками в один длинный извилистый сплошной фасад. Дома были аккуратные, но довольно ветхие. Смеркалось, надо было поторопиться с поисками ночлега, и у первой же вывески «В&В» — «Ночлег и завтрак» я позвонил.

Дверь сразу открылась, словно моего звонка ждали. На пороге стоял пожилой невысокий человек с голубыми глазами.

— Могу ли я остановиться у вас? — спросил я.

Человек не сразу ответил, как бы оценивая мой акцент, и сам задал вопрос:

— Откуда вы?

— Из Советского Союза.

Он окинул меня взором:

— Откуда точно?

— Из Москвы.

Он помедлил, потом, решившись, распахнул дверь, пропуская:

— Заходите. Я — латыш.

Господин Фриш показал мне мою комнату.

— Есть хотите? За углом, недалеко, купите в лавке жареной рыбы с картошкой. Недорого. Вы же не англичанин, есть руками не будете? Я вам дам тарелку и вилку. Чаю хотите?

Сразу за углом, за фасадом набережной начиналась Азия. Глухие заборы, мусор, вывеска мусульманского мясника, резкие запахи из распахнутых дверей харчевен, старцы ортодоксально магометанского вида в рубахах до колен. Чернявые юнцы на перекрестке показали мне, где купить рыбу, но посоветовали приобрести лучше кебаб — это гораздо вкуснее.

Становилось ясно, что в этом районе с валлийским языком мои дела худы, тут я скорее мог бы заняться пенджабским или пушту.

Господин Фриш подтвердил мои опасения:

— Да, есть у них свой забавный язык. Мне-то он зачем? Мне английского достаточно.

Он покрутил ручку старого телевизора. На экране два молодых человека говорили на незнакомом языке. Он звучал странно: то что-то скандинавское сменялось похожей на испанскую фразой, а потом вдруг все это перебивалось каскадом взрывных гортанных звуков.

Было всего восемь вечера.

Я допил чай и вышел в город в поисках кельтов.