— Хорошие графики развития семантики. Очень понятные. Как и подготовленные вами таблицы искусственного родства. Очень профессионально.

Ноэль не видел Бойла таким елейным и полным энтузиазма с тех пор, как вошел в преподавательский состав больше трех лет назад.

— А теперь давайте поговорим о следующем семестре, — продолжил Бойл.

— Если хотите, я могу вести те же курсы, что и в этом году.

— Вы не будете вести никакие курсы.

— Не буду?

— Нет. Лучше как следует займитесь этим проектом, Ноэль. Поработайте над ним летом, а на следующий семестр возьмите академический отпуск. Вам он всё равно как раз положен. Финансовая поддержка у вас есть, я знаю. С вашей стороны было очень умно обратиться к этой группе. Я бы о них не вспомнил. Если вам нужны ещё деньги — мы что-нибудь придумаем с издательством. Но вы ведь уже работаете в том баре, так?

— Вообще не вести занятий в следующем семестре? — повторил Ноэль в изумлении.

— Вообще. Работайте вот над этим. — Бойл поднял рукопись и потряс ею, будто подчеркивая свои слова. — Студенты обойдутся без вас один семестр. Но это… это нужно закончить сейчас. Для вашей карьеры на кафедре это будет значить больше, чем вы можете себе представить. Поверьте мне, Ноэль, очень много! Гораздо больше, чем вы могли вообразить, берясь за этот вопрос.

Закончив свою речь, завкафедрой встал и протянул рукопись Ноэлю.

— Оставьте. Это ваша копия, — сказал Ноэль.

— Да. Конечно. Я так понимаю, вы уже выставили все оценки?

Неясных обещания Бойла создавали впечатление, что от него пытаются отделаться. Кроме того, лишившись надежного тыла — возможности преподавать в следующем семестре, — Ноэль почувствовал неуютно.

— Я сдал последние ведомости сегодня, прежде чем идти к вам. Было очень много работы, да ещё этот бар, и всё такое…

— Поэтому я и хочу, чтобы в следующем семестре вы полностью посвятили себя этому проекту.

На столе Бойла загудел интерком.

— Но у меня будет всё лето, — попытался протестовать Ноэль. — Три месяца.

— Этого вам не хватит. Я прав, вот увидите.

Бойл снял трубку. Кажется, он только на середине разговора осознал, что Ноэль все ещё в кабинете.

— Удачи. Не пропадайте, — сказал он на прощанье.

За дверьми кабинета завкафедрой, на опустевшем столе Элисон, сидела Мирелла Трент. Закинув одну длинную ногу на другую, так что задралась юбка, она полировала ногти.

— Он полностью к твоим услугам, — сообщил ей Ноэль.

Она удивленно вскинула голову, потом окинула его ещё одним, более критическим взглядом. Господи, подумал Ноэль, встречаясь с ней глазами, как же она накрашена, глаза подведены, как у фараона на египетской фреске.

— Чем вы там занимались? — Она кивнула на дверь кабинета.

— Тебе бы очень хотелось узнать, правда?

— Вы сговорились, — сказала она.

— А как же. Увидимся.

— Ноэль, — крикнула она ему вслед, — закрой дверь.

Дверь он закрыл, но сам остался по эту же сторону. Вернулся к столу, на котором восседала Мирелла; она не шелохнулась.

— Я думала, ты уходишь, — сказала она голосом, который в её репертуаре значился как соблазнительный.

— Ухожу. — Вместо этого он провел указательным пальцем по той её ноге, которая была сверху, от коленной чашечки до подола юбки.

— Раньше ты никогда на этом не останавливался, — сказала она. — Неужели я тебе больше не нравлюсь, Ноэль?

Учитывая их отношения, подобный вопрос явно не отражал всей сути. После того как Моника умерла, и Ноэль пришел работать в университет, его сразу же привлекла Мирелла. Уже тогда она была самой блестящей молодой особой на кафедре. Она была умна, остроумна, опытна, всё знала и, кажется, со всеми знакома. А самое главное, восхитительна в постели. Там она была просто неотразима.

Но потребовалось не так много времени, чтобы наружу выплыли и менее привлекательные её качества. Мирелла была беззастенчиво амбициозна, беспринципна, эгоцентрична, невнимательна к нему и его чувствам — и совершенно неуязвима. У неё он находил сексуальное удовлетворение, но не теплоту, и уж точно не утешение. Ему надоедали её придирки и высокомерие, они ругались, наговаривали друг другу кучу гадостей и расставались. Потом сходились снова — только затем, чтобы опять поругаться, обнаружить свою глубокую взаимную неприязнь и вновь разойтись. Это было так похоже на рассказы о самых ужасных отношениях, которые Ноэль слышал от друзей — и так мало походило на то, что было у него с Моникой или на то, чего ему хотелось, — что Ноэль дал себе зарок впредь держаться от Миреллы подальше. Последний раз они расстались в прошлом ноябре, и с тех пор едва друг с другом разговаривали. А теперь она начинает всё снова.