— Нет, — слова Аиреля напугали.

Я по привычке запаниковала, мысли выискивали вбитые с детства моральные догмы, а тело стремительно обретало человеческие черты. Некромант вновь заставил смотреть прямо на него.

— Посмотри в глаза и посмей сказать, что не любишь меня. Посмей утверждать, что не хочешь близости. Пока ты не вспомнила о предрассудках другой, чуждой нам расы, счастье и томление освещали нас. Всё, чем ты жила раньше, теперь чужое, пойми любимая — мы иные.

— Мы иные, — повторяла слова Аиреля и постепенно возвращалась к магическому восприятию, вновь увидев мир другими глазами.

Чуть успокоившись, я внимательно прислушалась к себе и попыталась отсеять привычки от истинных чувств и мыслей. Похоже, что шутка Хегельга про гарем оказалась пророческой. В маге Паулине Кейб ничего не протестовало против Аиреля, но и любовь к Аморану никуда не исчезла, не уменьшилась, не изменилась. В душе крепло новое чувство, не менее глубокое, но абсолютно иное.

— А сможешь ли ты смириться с тем, что не единственный в моей жизни? Маги ревнивы безмерно, запирают своих женщин за сто дверей, в безумии лишают их воли, превращают в рабынь.

— Не стану врать, что легко приму это. Когда я впервые увидел тебя, то захотел поступить именно так. Ту неуверенную в себе, слабую девчонку, с дрожащими коленями от одного вида красивых мужчин, я видел только за семью замками, покорную и безвольную. Но получив жёсткий отпор, моё мнение изменилось. Когда ты преобразилась в жрицу, которую услышали даже боги, одарённую огромной даже для мага силой, ни о какой власти над тобой и речи быть не могло. Это претит нашим инстинктам.

— Там, на реке, когда мы впервые соединили источники, — воспоминания захлестнули нас.

— Ты представила секс во время магического слияния.

Я начинала фразу, а Аирель её заканчивал, одни мысли на двоих, одни желания. Тоненькие искорки побежали к низу живота, дикое возбуждение опалило каждую клеточку. Кожа Аиреля покрылась огненными протуберанцами, они рассыпались фонтанами ослепительных брызг. Маг горел всем телом, всей душой и огонь рисовал рисунки, расцвечивал их искрами.

— Твоя любовь такая горячая с горьким привкусом, — шептала я, смело опуская руки в тёмный огонь.

— Позволь себе всё что хочешь, — настаивал, уговаривал, соблазнял Аирель.

Маг погружал ладони в бегущие по моему телу водные потоки, прозрачные и ледяные. Они стекали гремящим водопадом с волос, закручивались водоворотами на ступнях и кистях, свивались кристальными узорами на бёдрах, животе и груди. Магия, воплотив наши эмоции в физическом мире, сделала возможным слияние противоположностей. Белые звёзды смотрели за нежным и страстным танцем стихий, где каждая новая вспышка, это движение в глубине. Центр невиданной здесь бури — мужчина и женщина, они тянулись друг к другу в первом поцелуе. Любовь магов, сбросивших маски, может воплощаться в физическом мире невероятными образами, память о которых надолго останется в этой реальности.

Аирель закрыл глаза, ослабив напор внушения, и тут же в сознание просочились прежние мысли. Они ядовитыми змеями шипели и бросались на едва окрепшее чувство. То, что спасало ранее, теперь приносило страдания. Образ Аморана возник в памяти и стал последним камушком, обрушившим лавину. Жгучий стыд окотил с головы до ног, ужалив Аиреля. Маг выпустил меня из объятий лишь на миг. Но этого хватило, чтобы в сознании словно взорвалась бомба. Я пошатнулась и опустилась на колени.

— Не там ты искал во мне злое начало, Аирель. Оно не в тщеславии или стремлении к власти, всё здесь, — я прикоснулась к сердцу. — В жизни полный бардак и намечается ещё больший. Мне плохо, очень плохо и я не вижу выхода.

— Тише, не мучь себя, милая, — проговорил маг, опускаясь рядом со мной.

— Я не настолько глупа, чтобы сейчас обманывать себя и тебя, да ты и сам чувствуешь. Думала, что смогу, хотела…Я люблю тебя, люблю его, это сводит с ума. Чувствую, что стою на краю пропасти. Прошу, не толкай туда, не настаивай сейчас, иначе мне не выбраться.

— Давай вернёмся на Мотейру, — отстраненно сказал Аирель.

Мы стремительно взмыли вверх. Маг сворачивал пространственную нить, доступную ему, но не мне. Тон сказанных слов встревожил и появилась паника.

— Ты оставишь меня? — заглядывая в изменившиеся глаза, спросила я. Мы оба приняли привычные образы и со мной вновь находился бледный черноволосый мужчина.

— Нет, конечно. Просто доставлю домой, проведать вампира и мы продолжим урок, — в словах чувствовалось напряжение и сдерживаемые эмоции.

— Не будь таким холодным.

— Чего ты хочешь от меня? — порывисто бросил маг. — Тебе плохо, когда я хочу близости.

— Но когда ты колючий и отчуждённый ещё хуже.