— Иди ко мне, — позвала я.

— Мне уже не остановиться, понимаешь? Я хочу тебя, Паулина и теряю остатки воли.

Магические светлячки загорелись ярче, отражаясь в глазах Аморана, золотя кожу интимным светом. Человек поднялся из воды, капельки сбегали прозрачными струйками по коже. В глазах бушевал тот самый огонь, о котором я грезила, ещё сдерживаемый, но из последних сил. Мой человек по-мужски красив в своей мощи и искренности. И это не маска — Аморан единственный настоящий среди всех, кто окружает меня. За этой внешностью скрывается лишь бесконечная любовь, благородство, да пленённая, израненная душа. Крепкая опора в зыбком мире недоверия и противоречий. Огонь, что обогреет в любую непогоду. Никаких скрытых личин, хитрых игр и тайн.

— Родной, любимый, отчего мы медлим, почему ждём чего-то?

Я протянула ладонь, и она утонула в больших ладонях Аморана. Безмолвный диалог тел, наконец пришедших в согласие. Мне улыбнулись открыто и облегчённо. Аморан будто преодолел внутренний запрет и теперь принял решение. Он подхватил меня на руки и прыгнул в глубокий бассейн. Вода накрыла с головой. Мы кружились, поднимаясь из глубины, пузырьки щекотали разгорячённую кожу. Аморан вытолкнул нас на поверхность, шумно хватая ртом воздух. Отдышавшись, он подтолкнул меня к краю. Спина упёрлась в бортик купальни, ноги обхватили мужские бёдра, движущиеся навстречу.

— Скажи "нет", — в последний раз предупредил Аморан, лаская мою набухшую грудь.

— Да, — стонала я и закрывала глаза, — не останавливайся!

— Пусть всё катится в бездну! Ты моя! — прошипел хриплый голос, и мимолётная боль пронзила меня.

Тело тут же исцелило маленькую рану и начало восхождение на вершину. Никакой магии, потоков источника, лишь жадные движения тел, доводящие до исступления. Ритм менялся от нежного и медленного, до резкого, почти звериного. Мы тонули в наслаждении, преодолевали последние барьеры друг к другу. Я кричала от простого человеческого ощущения счастья на пике оргазма. Да, человеческого оргазма, но от этого не менее острого и яркого. Пальцы царапали широкую спину, прижимали ритмично двигающиеся бёдра. Я выгибалась навстречу, отдавала всю себя и боялась пропустить хоть миг этого чуда. Быть может, это именно то, о чём молила?

Усталую и разомлевшую меня выловили из бассейна и отнесли на второй этаж в спальню. Это единственная комната, которую не хотелось переделывать. Аморан наполнил её особенной атмосферой, своей аурой. Здесь он разжигал огонь и готовил для меня, хранил одежду и оружие. Эта спальня — сердце дома. Я прибегала сюда побыть со своим мужчиной или даже наедине с собой, если удавалось выкроить минутку. Единственное, что я исправила, это заменила весь текстиль, размножила одеяла и постельное бельё. Шторы, обивка, покрывала остались тех же цветов и фактуры, только чистые и свежие. Нам нравилось находиться здесь, разговаривать или просто перевести дух. Аморан уложил меня на кровать и отправился разжигать огонь в камине. Проливные дожди принесли влажность в дом. Даже дрова отсырели. Я могла бы это исправить, но мне нравилось наблюдать, как Аморан занимается нехитрыми домашними делами.

— Хегельг обещал, что дождя не будет, — пробурчала я, кутаясь в одеяло. Не то чтобы холодно, просто зябко, особенно после горячего бассейна.

— Опять обманул, он же маг, — отмахнулся Аморан.

— Я тоже становлюсь магом.

— Ты не такая как они, — ответили мне. Огонь никак не хотел разжигаться.

— Ошибаешься, Аморан. Если я выживу, то окончательное превращение в мага — вопрос времени. И нам предстоит с этим жить. Я цепляюсь за человеческие привычки, чувства и поведение, но с каждым днём мне всё труднее. Это сводит с ума, раздирает изнутри, но неизбежно.

— Однажды ты не захочешь быть с человеком? — вздохнул Аморан, и толстая ветвь хрустнула в руках от напряжения.

— Оставь костёр, — взволнованно попросила я и легко потянулась к дровам через тонкий мир. Огонь ярко вспыхнул и бросил красноватые блики.

— Иди сюда, — позвала, потянулась всем телом к застывшему мужчине, самому дорогому человеку. — Аморан, вопрос в том, захочешь ли ты быть с магом, сможешь ли любить после изменения?

— О чём ты говоришь? Думаешь, из-за Хегельга и Гнека я возненавижу твою сущность? Глупая, только твоя любовь удерживает на этом свете. Гнек не зря усыплял меня, вампир знал, что я убью себя и его заодно.

— Не надо так говорить.

— Но это правда, и до того как в моей жизни появилась ты, самоубийство было главной мечтой. Я смаковал её сотню лет, едва обретал сознание. Это не малодушие — желать забвения, когда изо дня в день смотришь на смерть, пытки и кровь.

— Я боюсь сама себя, когда приходят мысли что ты в опасности. Они рождаются в голове яростными призраками, доводят до безумия.

— Тебя любит человек, но не инвалид или немощный калека. Я умею сражаться, а ещё лучше убивать. Не сомневайся во мне, Паулина, оставь страхи.

— Если когда-нибудь я попытаюсь запереть тебя за семью замками, спрятать от всего мира, захочу владеть безраздельно, Аморан, беги от меня! Это буду уже не я. Значит, человек во мне исчез окончательно.

Аморан присел на кровать, и я переползла к нему на колени. От мыслей о смерти в голове помутилось.

— Зачем, милая? — он нашёл в себе силы улыбнуться и укутать меня в одеяло. — Я и так твой безраздельно.

— Маги мыслят не так как люди.

— Придётся привыкать, к тому же я сотню лет слушал мысли Гнека. Он конечно уже не совсем маг, но вначале мог думать о чём-то ещё кроме жажды убивать. Так что представление о магах изнутри имеется.