Ну ладно, пусть для себя он уже не ждет ничего хорошего. Но позволительно ли лишать молодых полных сил людей возможности счастья? И правильно ли он поступал, всячески подталкивая любимую дочь к браку? Что ж, его устраивал давно знакомый, управляемый зять. Да только тот оказался совсем не таким. И может быть, правду говорят: что Бог ни делает, все к лучшему?

Вполне вероятно, что и Бетти еще ждет встреча с человеком, который действительно будет ее любить. Ведь, в сущности, она еще молода. Она красива, умна и, безусловно, заслуживает истинной любви.

От таких лирических мыслей Уилкинсу стало не по себе. Это на него не похоже. Неужели годы берут свое? Или в атмосфере творится неладное?

Все это время он тупо сидел в машине и, когда наконец повернул ключ зажигания, уже совсем стемнело.

Подъехав к дому, Джереми с превеликим удивлением обнаружил на улице у ворот такси. А когда подошел ближе, то чуть не лишился дара речи от потрясения. У машины стояли двое: одна из них была его радостно улыбающаяся дочь, а вот мужчину он явно видел впервые.

— Бетти! — окликнул он.

— Привет, папочка! — весело и чуть смущенно отозвалась она. — Познакомься, это Эрнесто Торменто.

Высокий темноволосый молодой человек почтительно наклонил голову.

— Джереми Уилкинс, — автоматически ответил пораженный отец. — Но…

— Папочка, я потом тебе все объясню. Иди домой, я сейчас, — шепнула она.

Ошеломленный Уилкинс покорно поплелся в дом. Ну и что бы это значило?

Воистину сегодня какой-то необыкновенный день! Откуда взялся этот мужчина? Почему у Бетти такое счастливое лицо? Кто объяснит ему, что, черт возьми, происходит?!

Бетти вошла минут через десять. Пряча глаза, поцеловала отца в щеку.

— Будешь ужинать?

— Даже не знаю. Что-то мне не до еды, — проворчал Уилкинс. — Будь добра, объясни, что все это значит!

— Папочка, я и сама толком не понимаю. Знаю только, что со мной произошло нечто совершенно неожиданное. Не только со мной, со всеми нами!

Уилкинс уже открыл рот, чтобы согласиться, но решил сначала выслушать дочь.

— Папа, я поняла: наш союз с Марком был обречен с самого начала! Просто мне не с чем было сравнить, вот я и возомнила, что это настоящая любовь, — возбужденно заговорила она.

— А теперь что, появилось, с чем сравнивать? Ты имеешь в виду этого молодчика?

— Не в нем дело! Папа, это все равно, что полгода безвылазно провести в душной комнате, а потом вдруг поехать на море. Тогда ты сразу понимаешь, что такое воздух, и ветер, и как это прекрасно. А ведь раньше тебе казалось, что милее привычных четырех стен ничего и быть не может!

— Вот как ты заговорила. Что ж, конечно, все это звучит более чем странно…

— Я знаю, папа! Но жизнь вообще странная штука. И она прекрасна тем, что разнообразна. От великого горя к великой радости один маленький шаг и сделать его порой так просто!

— Ой-ей-ей, я и забыл, какая это пытка — беседовать с литературным критиком! Ну-ка, давай все-таки попьем хотя бы чаю, и ты мне все подробно расскажешь.

Следующие пять дней были самыми сумасшедшими и для Марка, и для Бетти, и для Эрнесто, а более всего для Джереми Уилкинса. Происходило нечто невообразимое. Темп жизни убыстрился в тысячу раз. Звонки, разговоры, примирения, слезы, снова звонки и опять разговоры. Мало того, что сама история с трудом укладывалась в его голове. Она еще грозила вылиться в какие-то совсем уж неожиданные события.

И все ждали Пилар. Марк — чтобы броситься ей на шею, Эрнесто — чтобы подбодрить, Бетти — чтобы с чистой душой благословить женщину, сделавшую Марка счастливым. Ну, а Джереми все-таки был намерен извиниться. При этом Эрнесто умудрялся заниматься своим магазином, да и Марк нет-нет да и заглядывал в контору.

— Сынок, я решительно отказываюсь что-либо понимать, — всерьез и в шутку жаловался Марку Уилкинс.

Наконец Пилар позвонила Марку и сообщила, что состояние дедушки стабилизировалось и она вылетает обратно.

— Знаешь, дорогая, тебя ждет огромный сюрприз, — таинственно сказал он.

— Какой еще сюрприз? — встревожилась Пилар.

— Ты только не волнуйся, но здесь такие события, ни за что не поверишь!

— Послушай, я же не смогу спокойно лететь! — взмолилась Пилар. — Всю дорогу только и буду об этом думать!

— Ничего-ничего, думать иногда полезно, — поддразнил ее Марк.

— Приеду — убью, — ласково пообещала она. На этом их разговор закончился…