Шрифт:
— И всё? — спросил каноник, ловко соскальзывая со своего насеста.
— Осталось только одно, — сказал Оскар. — Вы сказали, что Билли Вуд ушел в два часа…
— Когда били часы, — уточнил каноник. — Я в этом совершенно уверен. Мне кажется, он даже сказал, что уже два часа, и ему пора на встречу. — Все принялись согласно кивать.
— В самом деле? — сказал Оскар, приподняв бровь. — А когда он ушел, никто из вас не последовал за ним? Возможно, кто-то решил составить ему компанию?
— Нет, — сказал каноник.
— Я подошел к окну, — вмешался Астон Апторп, — и смотрел, как он выходит на улицу. Именно тогда я видел его в последний раз.
— Он был один?
— Совсем один. И на улице никого.
— А в какую сторону Билли пошел? Налево, или направо?
Апторп немного подумал.
— Налево. Он бежал так, словно у него нет никаких забот.
— И никто за ним не последовал? Никто не вышел из комнаты?
— До четырех часов никто, — сказал каноник. — Мы все оставались здесь до четырех. Наша вечеринка закончилась в четыре. Таковы правила. До тех пор никто не выходил, даю вам слово.
— Благодарю вас, — сказал Оскар. — Благодарю вас.
Он посмотрел на меня, давая понять, что я могу убрать блокнот.
— Ну, а теперь, — весело объявил каноник, — если с делами покончено, если вы узнали все, что вас интересовало, мы можем продолжить нашу встречу? Я должен облачиться и начать службу. Надеюсь, вы оба останетесь с нами.
— Увы, у нас нет такой возможности, — сказал Оскар, протягивая руки, он рассчитывал, что кто-то поможет ему встать. — Нам нужно успеть на поезд.
— В наши дни все стремятся успеть на поезд, — пробормотал из своего угла Беллотти.
— Вы правы, — ответил Оскар, которому помогли подняться на ноги юноши в купальных костюмах. — Вещь несовместимая с поэзией и романтикой, но такова жизнь.
— А это будет необычная служба? — спросил я у каноника, которому двое пожилых джентльменов помогали надеть саккос. [79]
Его лунообразное обезьянье лицо появилось из-под саккоса, и он улыбнулся.
79
Род стихаря; белая одежда до колен с широкими, не доходящими до запястья рукавами; надевается священником во время богослужения, поверх сутаны.
— Нам предстоит крещение, — ответил каноник. — Сегодня Фред и Гарри должны повторить путь Ювентина и Максимина. Мы будем их крестить! Сегодня я должен научиться их различать.
— А мы будем крестными отцами, — одновременно сказали мистер Прийор и мистер Талмейдж.
— Все мы, — добавил Астон Тирролд. — Этой парочке необходимо духовное руководство.
Каноник поцеловал вышитый крест на бело-золотой шелковой столе [80] и аккуратно опустил ее себе на шею.
80
Шелковый шарф, надевается священником при богослужении.
— Вот почему мальчики так одеты. Я надеюсь, вы понимаете, что они в купальных костюмах вовсе не ради развлечения. Это было бы извращением.
Меня позабавили его слова.
— У вас есть купель? — спросил я.
— У нас есть ведерко для шампанского, — заявил из своего угла Беллотти.
— Вот видите, — радостно сказал каноник. — Господь обеспечил нас всем необходимым. Сожалею, что вы не можете остаться, искренне сожалею. Приходите в следующем месяце, двадцать второго. Мы встречаемся в последний вторник. Это будет празднование дня святой Маргариты Кортонской. У нас всегда бывает нечто особенное в ее честь. Она подвергалась суровым испытаниям, вы же знаете.
Оскар при помощи мальчиков надел перчатки и пальто, взял трость и прошел по комнате, осторожно ступая между свечами и винными кубками, чтобы за руку попрощаться с членами клуба.
— Благодарю вас, — говорил он каждому. — Да благословит вас Бог. — Он кивнул Беллотти и обнял каноника, который обмакнул палец в вино и начертал крест у него на лбу.
— Идемте, Роберт, — Оскар взял меня за руку и направил в сторону двери. — Не следует мешать нашим друзьям, им пора начинать службу. Сегодня у них особенный день. — Он посмотрел на двух мальчиков, которые стояли рядом с нами. — Не беспокойтесь, джентльмены, я о вас не забуду. Я пришлю вам подарки на крещение. Обычно принято дарить ложечки, но я предпочитаю портсигары, если вы не против, с гравировкой. Один для Фреда, другой для Гарри. Вы сами решите, кому какой достанется.
К этому моменту все в комнате, кроме Беллотти, встали, чтобы попрощаться с нами.
— Еще раз благодарю вас за помощь, — сказал Оскар, положив ладонь на ручку двери. — И спасибо за то, что вспоминаете Билли с таким сочувствием и любовью. Быть может, что-то осталось недосказанным?
Когда Оскар открыл дверь, в комнату ворвался холодный воздух, и все свечи одновременно замерцали. Астон Апторп, старший из Астонов, тот, на котором был берет художника, отчетливо проговорил: