Я сидела в бистро, когда зазвонил телефон. Месье Лефебвр сообщил об изменениях планов. Вылет в Москву должен был состояться на три часа раньше. Если мадемуазель Алиса не передумала, то машина заедет за ней в шесть утра…. Я рассыпалась в любезностях и пообещала, что в шесть утра буду готова, как штык. Услышав новое для себя выражение, Лефебвр долго его переваривал, а потом, еще раз повторив, что заедет в шесть, отключился. Я допила кофе и направилась на Рю Клери, помахивая сумкой с покупками. На улице было уже темно, однако люди сновали туда-сюда, не останавливаясь и не обращая на меня внимания.

Когда я вошла в квартиру, то почти сразу споткнулась о что-то мягкое. В неверном освещении уличных фонарей разобрать, что лежит на полу, было невозможно. Я зажгла свет.

Квартира была перевернута вверх дном. Я завязла сапогами в собственном жакете, валявшемся на полу в самом непотребном виде. Все мои вещи были разбросаны. Вместо того, чтобы сорваться с места и выскочить в коридор, я помедлила и сделала робкий шаг вперед. Тень, вынырнувшая из-за угла рванулась ко мне и толкнула в бок. Я влетела в комнату, врезалась в диван и вскрикнула от боли. Дверь захлопнулась, я отчетливо услышала, как повернулся ключ.

– Здравствуй, Алиса, – сказал он. Я обернулась.

В его глазах было что-то страшное, неестественное. На меня смотрело животное: напуганное, оскалившееся, готовое прыгнуть и вцепиться в горло.

Из окна, которое я оставила открытым, доносилась приглушенная музыка и смех. Ветер колыхал жалюзи. Мне было очень холодно, но сквозняк был ни при чем. Внутри тряслось и перекатывалось по желудку мерзкое желеобразное чувство страха. Я смотрела в эти глаза, темные и пустые, пустые, как этот дом, понимая, что вряд ли выберусь из передряги живой.

– Здравствуй, Оливье, – ответила я.

Мой голос прозвучал естественно. Неизвестно, кого это порадовало больше. Напряженное выражение сползло с его лица и оно стало почти прежним. Только глаза выдавали панику и злость.

– Рыжей я тебя еще не видел, – усмехнулся он. – Тебе идет. Впрочем, тебе все идет.

Он поднял сумку с покупками и высыпал содержимое на пол. Улыбка на его губах стала еще шире.

– Ерунда какая-то, – фыркнул он. – Шарф, кукла, магнитики… Ты что, собралась уезжать?

Я присела на подлокотник дивана.

– Как ты меня нашел?

– Ах, это, – отмахнулся Оливье. – Это все ерунда. Я знал, что у тебя нет друзей и единственный, к кому ты бросишься, будет Кристоф. Я был на кладбище, думал, ты придешь на похороны, но тебя там не оказалось. Следить за ним было тяжеловато, но, в конце концов я увидел, что он дважды приезжал сюда. Не ожидал увидеть тебя без собаки. Ты же всюду таскала этого чертова ротвейлера. Но потом я понял, что ты от пса избавилась. Поначалу я тебя даже не узнал. Если бы не походка…

– Ты очень умен, – улыбнулась я. Он раскланялся, как клоун.

– Спасибо. Ты тоже мастерица запутывать следы. Кристоф хотя бы знает, кого он пригрел на своей старческой груди?

– Я бы выпила рюмочку коньяка. А ты?

Он не ответил, но мое спокойствие его озадачило. На самом деле ничего даже отдаленно сходного с этим чувством я не ощущала. Мне было страшно, но в то же время по венам бегали электрические искорки адреналина. Ярость и упорство, давно забытые отголоски прошлой жизни, несмотря на сумбур в голове, поддерживали меня, придавая уверенности каждому слову, каждому жесту. Я лихорадочно соображала, что делать, но Оливье тоже был сбит с толку и явно не знал, как себя вести.

Я двинулась к кухоньке, медленно, чтобы не напугать его неожиданным движением. Там я чувствовала себя увереннее. На кухне меньше возможностей для маневра, но под рукой ножи и топорик для рубки мяса.

Кажется, в последний момент, он сообразил, куда я направляюсь и, грубо отпихнув меня в сторону, схватил нож, валявшийся в мойке. Оливье уже хотел что-то сказать, но я опередила его.

– Бутылка в шкафчике. Бокалы там же.

Он постоял с минуту, сверля меня взглядом, а потом повернулся и вынул коньяк и два бокала.

– Что ты искал тут? Как вообще попал в квартиру? – спросила я.

– Как ты сбежала из дома? – ответил он вопросом, видимо решив, что эта тактика самая лучшая. Я пожала плечами.

– Через забор перелезла. Как ты открыл дверь?

– Этот замок можно ногтем открыть, – фыркнул Оливье и с удовольствием осушил бокал. – Не понимаю, зачем ты сбежала? Мы же обо всем договорились.

– Разве?

– Ну да. Я бы избавился от Лоры и Люды и уехал бы с тобой. Все, как было обговорено. Но потом я понял, что ты морочишь мне голову. В доме не было никаких денег, а то, что мы посчитали тайником в подвале оказалось просто трещиной…