Хрофт бросился к ней, не обращая внимания на то, что под ногами оказывались тела оглушенных его заклятьем людей.

— Стой, Старик! — прорычал Рихвин, направляя на Хрофта меч.

— Рихвин? — пораженно выговорил Диркрист. — Что это значит?

Альвский колдун был явно удивлен действиями брата. И только теперь Хрофт глянул под ноги, чтобы посмотреть, с кем сражался Рихвин. Воины Одина. Его воины. Лживый остроухий ублюдок заставил его нанести удар по собственным воинам. Он хотел забрать его Руни.

Золотой меч одним махом перерубил клинок альва. Рихвин отступил на шаг, к порталу, вновь приказав брату следовать за ним.

— Что… — опять попытался спросить Дирк, но ему ответил не тот, к кому он обращался. Заговорил Хрофт.

— Ты еще не понял, Дирк? — прорычал он. — Твой брат предал нас. Продал прислужникам Хаоса тебя, меня, ее… Так ведь, Рихвин?

— Неси ее сюда, Дирк, — не сводя с Отца Дружин полного ненависти взгляда, скомандовал Рихвин. — Мы уходим в Хьёрвард.

Портал замерцал вновь, пропуская новых гостей. Шесть чародеев в длинных темных одеяниях возникли за спиной Рихвина.

— Я вспомнил тебя, — прошептал Дирк, указывая на одного из них, высокого сухого старика. — Ты был на хединсейском пароме. Ты ведь разговаривал с ним тогда, Рих? Тогда он купил тебя?

— Заканчивай с этим, — проговорил один из чародеев. — Забираем богиню и уходим.

Пальцы Отца Дружин дрогнули, готовые сплести узор заклинания, но на это требовалось время, пусть и совсем немного. А в руках у двоих из хозяев Рихвина уже закипали антрацитом готовые к бою смертоносные заклятья.

Рихвин сделал шаг навстречу брату, собираясь забрать у него тело девушки, но Дирк отшатнулся и вдруг, так внезапно, что этого не мог ожидать никто, бросился и вцепился голыми руками в горло брата:

— Ты предал нас, ты с рождения был убийцей, ты убил нашу мать, ты… — Его крик оборвался. Казалось, все произошло в одно мгновение. Кинжал Рихвина вошел под ребра Дирка, который упал под ноги брату, даже мертвый мешая ему добраться до тела девушки. Из смыкающейся пасти портала полыхнуло сотней белых молний. Развоплощенная волшебница взмыла над головами своих врагов, готовая нанести новый удар. Хрофт бросился к девушке, упал на колени над ее телом и едва успел заслонить их обоих защитным заклятьем, когда шквал огня обрушился сверху, жадно пожирая все живое. Люди и те гномы, что по приказу Балина вышли на бой с Повелителем Тьмы, постарались укрыться в лесу, но это удалось немногим. Пламя поглощало их, выгладывая из доспехов. Падали на землю лишившиеся хозяев мечи, щиты, топорики и палицы.

Отец Дружин не видел, как нырнули в портал чародеи. Он заметил лишь, как скрывается в сером мареве перехода между мирами предатель Рихвин. Руки Владыки Асгарда сжались в кулаки от бессильной ярости.

Едва все стихло, он поднялся с земли, не выпуская из рук своей драгоценной ноши. Девушка застонала, но не пошевелилась. Хрофт осторожно прижал ее к себе, стараясь не тревожить левую, обожженную сторону. Жалкая хижина выдержала удар пламени. Огонь, посланный уничтожить все живое, сохранил убогий бревенчатый остов. Не тронул даже груды гнилой соломы, возле которой на земляном полу валялся огарок Свечи.

Хрофт отшвырнул его ногой и положил девушку на солому.

— Я могу попробовать… сделать что-нибудь, — бесплотная волшебница последовала за ним, бесшумно скользнув в двери.

— Ты сделала достаточно, — не оборачиваясь, глухо огрызнулся Хрофт. Горло будто сжимало горячими тисками.

— Прости… — волшебница не желала оставить за ним последнее слово.

— Не уймешься? — устало проговорил Отец Дружин. Его широкие, грубые ладони скользили, едва касаясь, по телу девушки, пытаясь отыскать нити жизни и связать их воедино.

— Я всего лишь делала то же, что и ты, — пыталась спасти того, кого люблю, — проговорила Безымянная.

— Что ж, ты преуспела в этом больше меня, а теперь умоляю, уйди!

Хрофт чувствовал, как жизнь Рунгерд ускользает из его пальцев. Он был богом. Он был богом снова. Он мог пересекать миры и уничтожать полчища. Он мог отнять жизнь у тысяч врагов, но не мог вернуть ее одной-единственной женщине.

Он склонился над ней и прижался лбом к худенькому плечу, упершись виском в выступающую ключицу. Он хотел обнять ее. В последний раз, но боялся причинить этим последнюю боль — и удержался.

— Холодно… Хоть лучинку… — услышал он тихий, срывающийся, переходящий в шепот голос. — Зажги. Темно. Холодно.

Хрофт поднял голову, торопливо огляделся, ища хоть что-то, что можно было бы предать огню. Его взгляд наткнулся на закатившуюся в угол Свечу. Отец Дружин торопливо зажег ее, одной рукой приподнял голову девушки, поднеся к самому ее лицу злосчастную свечку. Рунгерд попыталась улыбнуться. Ее губы шевельнулись. Точнее, чуть приподнялся правый уголок губ. Слева на Отца Дружин смотрела багрово-пурпурная маска смерти. Она пахла паленым мясом. Она попыталась оскалиться.