– Слева! Кто-то слева!
– закричал один из штурмовиков идущих с нами. Боец плюхнулся в снег, вскинув дальнобой, Сабля тоже нырнул в сугроб, а я остался на месте, растерянный и испуганный:

– Стой, сука! Стреляю!

– Стойте!
– завопил Волк.
– Свои!

Офицер штурмовиков с дальнобоем в руках выбрался из ледяных лабиринтов.

– Где Вилли?
– спросил его упавший штурмовик. Он тяжело поднялся на ноги, опираясь на оружие.

Коренастый пират пробился на проделанную тропу, перевел дыхание.

– Нет Вилли, - хрипло сказал он. Серебристая парка Волка была залита кровью.
– Какая-то сука зарезала. Я не смог ничего сделать.

Он сплюнул на снег, обернулся и увидел меня. Губы пирата тронула ехидная улыбка.

– Ты убил Тороса!
– взвыл я и бросился к нему.

– Стоять юнга!
– рявкнул оказавшийся рядом Крюкомет. Сабля в прыжке сбил меня с ног и повалил на снег.
–

Боцман резко мотнул головой:

– Чего встали? Вперед!

– Он убил Тороса! Я знаю! Это он стрелял!

Моряки с сомнением смотрели то на меня, то на Волка. Даже боцман и тот на миг опешил. А я лишь сейчас понял, что кроме Сабли рядом ни одного знакомого лица.

– Сумасшедший придурок, - прошипел Волк и двинулся к кораблю противника.

– Быстро! Быстро!
– послышался крик Старика.

– Он убил Тороса!
– повторил я. Эти чувства в душе пирата ни с чем нельзя было перепутать. Униженный штурмовик отомстил Неприкасаемому выстрелом в спину.

– Заткни пасть, идиот, - зашептал мне на ухо Сабля.
– Заткни по-хорошему.

– Но это он...

– Заткнись! Потом!

Сабля поднялся, отряхнулся.

– Кретин, - подытожил он.
– Тупица и кретин. Пошли!

– Но это он стрелял, я уверен, Сабля!

– Да драное ты дерьмо, оледеневший шакруноед! Заткнись, что неясного!

Он склонился ко мне:

– Ты же хочешь вернуться на борт, а?! Тогда завали свою пасть чем-нибудь вонючим и заткнись! Где нашлась одна пуля для героя - найдется и вторая, раз тебе мозга не хватает это понять! Ты хочешь получить ее как можно раньше, а?!

Я смотрел на него с ненавистью, но, наконец, нашел в себе силы замолчать. Этот злой и грубый человек был по своему прав. Я опять поторопился, и глупо предупредил Волка о своем знании.

– Драный демон, - вырвалось у меня.

– Чего встали, ледоеды?! Быстро сюда!
– гаркнул Старик.

Безжизненный корабль встретил нас запертыми шлюзами и руганью Старика. Широкоплечий командир абордажников бродил вдоль ледохода и потрясал воздух разъяренными воплями.

Мертвец, скрестив на груди руки, стоял на обломанной заструге и внимательно оглядывал доставшееся нам судно. Я подошел к нему и встал рядом. Корабль выглядел брошенным.

– Там никого нет?

– Если бы наш боевик минуту помолчал, я бы мог так подумать, - сказал Мертвец.
– Но пока он вопит - ничего не могу сказать с уверенностью.

Буран и двое штурмовиков забрались на верхнюю палубу, объятый горем Неприкасаемый старательно искал возможность выплеснуть свою ярость. Я чувствовал его звериную надежду на схватку, пока он бродил по шаппу напавших на нас моряков. По Пустыне бесшумно прокатывались алые и синие волны. Тишина сводила с ума. Тишина приманивала смерть. Тишина была смертью.

Я поежился.

– Эй!
– крикнул сверху Буран.
– Тут есть лаз!

– Пошли наверх, оледенелые крысы!
– тут же взвыл Старик. Он и остальные штурмовики принялись карабкаться по трапам на верхнюю палубу.

– Не лезь туда, - одернул меня Мертвец. Он не пошевелился, изучая корабль.

– Крюкомет, я с сопляком присмотрю за входом, - крикнул он боцману. Тот торопливо кивнул и бросился к трапам. Туда же поспешил и Сабля.

Мне хотелось рассказать ему о том, кого мы увидели с Фарри. Но я столкнулся с тем, что не знаю, как объяснить всю важность произошедшего. Я перебирал слова в уме, но никак не мог сделать их действительно весомыми. Они казались мне неуместными, лишними, смешными. Цирковой силач из прошлого охотится за нами? Какая, к ледовым демонам, разница?! Сегодня, когда столько крови пролилось на холодный лед - рассказы о прошлом бессмысленны. Жестоки. Потому я решил промолчать об Эльме. Но о судьбе Неприкасаемого смолчать не смог.

– Это Волк убил Тороса, - сказал я, не сводя взгляда с ледохода. Над Пустыней вновь пронесся стон, а затем мягкий порыв ветра швырнул мне в спину колючим снегом. Я пошатнулся, с трудом сжал левую руку в кулак, ощущая, как она перестает меня слушаться.

Мертвец чуть повернул ко мне голову.

– Торос не убит.

Я онемел от радости, повернулся к первому помощнику. Тот безразлично изучал мягко вспыхивающий алым и синим корабль.

– Он не убит?
– с трудом нашелся я, отчего-то скрывая детский восторг столь славной новости.