Шрифт:
— Здесь недалеко.
Они ползли в густом потоке машин минут двадцать и молчали. Наконец, Альфия не выдержала. Невмоготу ей была эта размолвка. Она же сказала правду. За что он на нее обиделся? Несправедливо.
— Останови где-нибудь у тротуара.
Она открыла дверцу и хотела идти.
Он сказал:
— Подожди минуту!
Она подумала, что он хочет помириться, попросить прощения, поцеловать, наконец. Он вышел из машины и встал к ней очень близко.
— Я тебя прошу! Не отмахивайся! Ты подумай об этих квасцах беспристрастно!
Она отпрянула:
— Ты с ума сошел? Ведь главное не это! У твоей жены был сильнейший бред. Бог, дьявол, вся эта религиозная мистика выплескивалась из нее в течение чуть не двух месяцев! Ее состояние было очень тяжелым. Я вывела ее из него с большим трудом. И ты мне сейчас морочишь голову с каким-то йодом? Нормальное ты выбрал для этого место и время!
Он взял ее за плечи. Она взглянула на часы.
— Пусти меня, я опаздываю, — попыталась освободиться она.
Но он не отпускал.
— Я умоляю тебя, задумайся! Ведь Таня говорила тебе: неважно, кого человек любит — мужа, жену или Бога! Важна сама любовь как проявление совершенно особого, иногда доходящего до патологии чувства. И йод как раз и может быть тем элементом, который отвечает, если так можно предварительно сказать, за возникновение у человека сильного чувства. Хоть любви, хоть глубокой веры!
Альфия в возмущении даже топнула ногой.
— Одно дело бред, а другое — любовь!
— Да это же по сути одно и то же! Ты вспомни, какие народы наиболее религиозны? Фанатично религиозны? Итальянцы, кавказцы, индийцы, между прочим!.. А кто наиболее страстен в любви? Тоже они!
В потоке машин мимо них к метро проехал зеленый автобус с малиновой крышей.
Альфия не дослушала Давыдова.
— Ну, хорошо! Пусть йод отвечает за любовь! Пусть алюминий, кремний, сера, что там еще у вас было? Пусть! Но все равно у твоей жены было самое настоящее бредовое состояние! Какая тебе разница, откуда оно взялось? Ты это-то пойми, наконец!
— Да она выпила, наверное, что-то такое! Неужели ты не понимаешь? — Давыдов в бессилии отпустил ее.
— Вот сам и ищи, что она выпила! И не смей больше ко мне приходить со своими разговорами!
Альфия повернулась и бросилась в проулок, к автобусу. Давыдов еще некоторое время смотрел ей вслед, потом сел в машину и поехал в Осколково.
Оля
Альфия сидела у Олиной постели, вспоминала то утро с Давыдовым и мысленно ругалась на Дмитрия, который почему-то до сих пор не явился на работу.
Оля повесилась накануне вечером. Сейчас было уже утро, в сознание она так и не приходила. Укол в мышцу сердца через грудную клетку, искусственное дыхание, пять внутримышечных инъекций запустили кровообращение, но прогноз оставался очень плохой.
Нинка отгородила ширмой вход в Олину палату, переселила до времени в коридор Марьяну и Настю, переложила Ольгу на кровать к окну и таким образом устроила реанимационную палату. Альфия осталась в отделении ночевать, просидела около Хохлаковой всю ночь, набирала шприцы, вливала лекарства в пластмассовую трубку капельницы. Всем больным для успокоения вкатили уколы и разогнали по койкам. Прогулку отменили. Разрешили включить телевизор.
Невыносимо медленно тянулись минуты. Вдруг из горла Хохлаковой вырвался хрип.
— Неужели в себя приходит? — прислушалась Нинель.
— Нет. Это отек развивается. — Альфия откинула с Оли простыню и посмотрела, много ли собралось мочи в мочеприемнике. В ее голове стучало, как по рельсам: «Если отек будет нарастать, Ольга умрет. Если не будет — останется парализованной на всю жизнь. Полностью или частично. Психической симптоматики уже не будет, дальше она будет жить как растение. Ее нужно будет или выписать, или перевести в хоспис. Что лучше?»
Внезапно Альфию затрясло. Она замерзла за ночь — ничего не ела и не пила.
— Введи еще мочегонное, — скомандовала она Нинке. — Я пойду чаю выпью.
— У нее есть кто-нибудь, чтобы ее забрать, если что? — осторожно спросила Нинка.
— Приходили какие-то один раз. Просили не выписывать. Сами в коммуналке живут, — вспомнила Альфия.
— Сегодня за Полежаевой должны приехать. На выписку, — напомнила Нинель. — Документы сами отдадите? Дмитрия Ильича до сих пор почему-то нет.
— Отдам. А где они? — Альфия мерила Хохлаковой давление.
— Дмитрий Ильич вчера готовил.