— Лешка! У меня тут на посту после МКАДа машину задержали. Приедь, забери меня отсюда, а то автобусы здесь не ходят, а денег на такси у меня нет.

— Вот видишь! — раздался на том конце торжествующий Лешкин голос. — Что я тебе говорил? Лечу!

Г-жа Можаева уныло посмотрела на розовощекого постового:

— Хотя бы погреться в машине, пока муж не приедет, можно?

— Можно, — милостиво позволил он.

Соловьев появился быстро. Стремительно сунул гаишнику 50 рублей, пожал ему руку и скомандовал Люсе:

— Езжай ты уже, горе! Давай быстро за руль! Дала бы мужику сразу полтинник и ехала себе спокойно. Нельзя быть такой жадной — милиции надо помогать. Лучше всего материально. Всему тебя учить надо!

— Так значит, все-таки можно без номеров? — залопотала Люся.

— Давай-давай, дома поговорим! — торопил ее Соловьев. — Скоро по телеку «Час футбола» начнется.

Люся хотела было сказать Соловьеву «спасибо», но потом передумала и решила просто не делать ему сегодня никаких гадостей. А может быть, и завтра тоже.

Неожиданности на сегодня не закончились. Когда вечером г-жа Можаева вытащила из жестяной коробочки 1000 рублей и собралась положить их в кошелек, она с удивлением обнаружила, что там лежит новехонький «стольник»! Как Люся могла его не заметить в кафе? Вроде бы там было вполне приличное освещение. Нет, определенно, еще пару часов назад кошелек был абсолютно пуст! Кажется, чудес вокруг становится все больше и больше…

В среду Люся проснулась по будильнику. Раньше Соловьева. Как в лучшие времена их совместной жизни. И отправилась готовить завтрак. Нет, она не собиралась стряпать ничего сверхъестественного — так, яичницу с беконом, просто как знак приязни. Но на кухне уже хозяйничала Валентина Ивановна. На сковороде шкворчали толстенькие котлетки, а от дуршлага с макаронами шел пар.

— Людочка, хорошо, что ты пораньше встала! — затараторила мать Соловьева. — А то, я думала, мы и не посидим никогда по-родственному. Я вам тут на прощанье котлет накрутила. Самое лучшее мясо на рынке выбрала! Лучку побольше, хлеба поменьше — не то что магазинные лепешки, правда? А ты как котлеты делаешь? Хочешь, и тебя научу?

— Вы что же, уже уезжаете? — догадалась Люся и даже почему-то огорчилась: — А что же так скоро? Побыли бы еще!

— Сегодня днем поедем. Пора и честь знать. У молодых, чай, своих дел хватает, нечего вам тут под ногами мешаться, правда? — старушка игриво подмигнула. — А то, я смотрю, Лешка все на диване спит при нас. Так вы еще не скоро нас, стариков, внучатами обрадуете. Пора, пора ехать.

Г-же Можаевой оставалось только удивляться внимательности г-жи Соловьевой.

— Но как же так? Мы же почти и не виделись за эти три дня!

— Да уж, как тут поболтать, если ты все со своими иностранцами по вечерам пропадаешь. Видать, в следующий раз. Я приеду, тебя штопать научу, а то у Лешеньки, я посмотрела, носочки есть с дырочками. И еще: тряпка половая у тебя плохая уже. Так что я там полотенце вафельное приспособила. Что еще? Сандалии Лешкины немытые в коридоре стоят — можно их уже помыть и на антресоли, не сезон для пляжных тапок. Сделай уж. В следующий раз приеду, научу тебя белье крахмалить, а то, смотрю, у тебя все белье не крахмальное. Так что ждите. А пока давай за стол да буди Леху — хватить дрыхнуть.

— Мои иностранцы сегодня как раз улетают. Давайте я сегодня пораньше вернусь, мы хорошо посидим, поужинаем, а завтра вы поедете, — Люся как будто бы не слышала ценных хозяйственных замечаний.

— Ой, не знаю, — нахмурилась Валентина Ивановна. — Я со своим уже здесь замучилась. Дома-то я все его тайники знаю, а здесь, пока найду, где он заначку сделал, он уж нализаться успеет! Позавчера из электрощита на площадке пол-литру вынула. Из вазы вот этой — чекушку. А вчера смотрю, что-то он надолго в туалете задерживаться начал. И уж больно довольный оттуда выходит. Ну я— в сортир. Сливной бачок я каждый раз, как хожу, проверяю, это понятное дело. Нету там ничего. Я и за трубами посмотрела, и в шкафчике все бутылки перенюхала. Нету нигде! Села на унитаз, думаю. Смотрю — вытяжка в потолке. Ты подумай, чего человек чудит! Выкручивает решетку вытяжки, ставит на нее пузырек и прикручивает обратно. И нелениво же! Благо, у вас там стремянка стоит. И это я еще на антресолях не искала! Глаза бы мои не смотрели…

Люся, уминая котлеты, которые, на ее вкус, были чересчур уж мясными, с интересом слушала исповедь Валентины Ивановны.

— Да, ну тогда вам действительно лучше дома, — согласилась г-жа Можаева. — И как вы с ним вообще живете?

— Как живу? — взметнулась старушка. — Обыкновенно живу. Как все живут.

— Без него-то, наверное, легче было бы?

— Зато вдвоем веселее, — рассмеялась Валентина Ивановна. — С утра заначки поищешь, днем поругаешься, вечером помиришься — все при деле. Зато как осень — он и мешки с картошкой в погреб спустит, и гвоздь где надо вобьет. Да даже телевизор вдвоем смотреть интереснее.

— Высокие, высокие отношения! — не сдержала восхищения г-жа Можаева.

В коридоре послышались шаги.

— Что за плач, а трупа нету? — уже с утра благоухая «белой столовой», на кухне появился отец Соловьева.

— Спасибо, было очень вкусно, — поблагодарила Люся Валентину Ивановну, сделав вид, что вообще не заметила отца Лехи, и выскользнула из комнаты. Ей больше не хотелось уговаривать господ Соловьевых-старших погостить подольше.

Люся влетела в спальню как ошпаренная — она совсем заболталась с фиктивной свекровью и теперь должна очень оперативно собраться, чтобы успеть на службу. Леха же еще и не думал просыпаться.