— Парень отвоевался, — произнес Юрий, когда лопасти вертолета остановились. Ветров не нашелся, что ответить, и просто многозначительно вздохнул. Взгляд упал на запылившиеся кроссовки собеседника.

— Тоже любишь короткие дороги? — иронично осведомился Андрей.

Юрий посмотрел на свою обувь.

— Да-а… в этой пыли можно утонуть, — серьезно ответил он. — Кстати, я не видел тебя на пресс-конференции.

— А я и не был там. Не знал про нее. Кто давал?

— Толочко.

— А-а, — равнодушно протянул Андрей и пнул булыжник, лежавший на бетонке. — Хорошо.

Генерал-миротворец пограничную газету не интересовал. Но для приличия Ветров спросил:

— Ну как, сказал он что-нибудь умное?

Юрий развел руками, словно удивляясь наивности коллеги.

— Как всегда, — ответил он. Это могло означать и да и нет. Но Ветров-то знал: пресс-конференции не для того собирают, чтобы говорить что-то умное и действительно интересное…

— Миротворцы будут помогать пограничникам? — И на этот вопрос он знал ответ, но надо же было как-то поддерживать вежливый разговор.

— Нет, — сказал Юрий, что и требовалось доказать. — По его словам, события, происходящие на границе, исключительно внутреннее дело Таджикистана. Поэтому миротворцы не сделают ни выстрела. Также он открыл тайну, о которой знает весь город: боевыми действиями со стороны оппозиции руководит генерал Усмон.

— А Саламшо как? — поинтересовался Андрей. Генерал Салам был тоже очень авторитетным полевым командиром из Ванча.

— Салам не ладит с Усмоном, — пояснил Юрий. — Поэтому нынешнюю войну не поддерживает.

— А еще товарищ Толочко, — Юрий понизил голос, — почему-то дипломатично промолчал о том, что вчера генерал Усмон прилетал в Душанбе на вертолете миротворцев. Я хотел спросить его об этом, но решил поберечь здоровье.

— Разумно, — равнодушно ответил Ветров: он никогда не верил подобной информации.

— Самое интересное, — продолжил собеседник, — что события на границе кому-то очень выгодны. Ходят слухи, что под шумок боевых действий идет переброска крупной партии наркотиков.

— Не может быть.

Юрий равнодушно пожал плечами — мол, не веришь, не надо. Но вслух сказал другое:

— Как знать… Кстати, ты почему не летишь на границу?

— Начальство не считает целесообразным. Я нужен здесь.

Из-за вертолетов вышел оператор Центрального телевидения. Подошел к коллегам, снял с плеча камеру.

— Почему вы перестали снимать, коллега? — шутовски поинтересовался Юрий. — Разве вы не хотите запечатлеть нас для истории?

— Ни малейшего желания, — добродушно ответил пожилой оператор. — Лучше дайте закурить.

Оказалось, что оператор улетал на заставу Ванч. Буквально час назад он получил разрешение и теперь ждал, когда в вертолет загрузят боеприпасы.

Сердце Ветрова дрогнуло! Телевизионщик улетал всего на сутки. Туда и обратно. А что, если…

— Долго они собираются грузиться? — спросил Андрей, стараясь подавить волнение.

— А бог их знает, — ответил оператор. — Военная тайна.

— Возьмите меня с собой, — это вырвалось невольно, как крик утопающего.

Оператор немного растерялся. Не поняв — это шутка или нет, он сделал неуверенный жест в сторону вертолета.

— Спроси у летчиков.

Совет был толковым. Ветров подошел к летчикам. По большому счету им было все равно, лишь бы перегруза не случилось. Взяли!

Ветров не первый раз летел на Памир. Но сейчас восприятие было по-детски обостренным, когда мир еще чарует красотой не насытившуюся жизнью душу…

Что-то подобное Андрей испытал несколько лет назад, когда узнал о назначении в Таджикистан.

Воспоминание было свежим: он сидел в канцелярии пограничной заставы с милым названием Кедрово. За окном звенела весенняя капель. Первые проталины разъедали девственную белизну снега. Теплые озорные лучики солнца заглядывали в окошко, словно говорили: ку-ку, мы вернулись! Как вы без нас, не замерзли?

Где-то вдали за голыми деревьями трещал лед на реке Уссури, и дикие собаки — нарушители границы — спешили вернуться из Китая в Россию. Спасая свою шкуру от китайских поваров, псы обрывали тонкие нити сигнализации. И пограничникам приходилось бегать на границу (бензина было очень мало) и своими руками восстанавливать разрушенные стаями нарушителей рубежи. Три километра до реки туда, три обратно. И так целую ночь.

Утром Ветров, совершенно обессиленный после ночного дежурства, ждал начальника заставы, развалившись в его кресле. Начальник с утра уехал в райцентр, и волей-неволей приходилось сидеть на заставе, вместо того чтобы отдыхать после наряда. И вот тут позвонил телефон.