— Мы хотели попросить вас о небольшом одолжении, — пояснила Диана. — Господин Левьен— французский джентльмен, который снимал дом до вас; такой бодрый старичок, сбежал на месяц от сварливой жены, бродил по острову с мольбертом и рисовал.

Николь стиснула зубы — она знала, что за этим последует.

— Послушай… — Но ее слабый протест не остановил неукротимую Диану.

— Месье Левьен был нашим завсегдатаем. Я просто диву давалась, какой он выносливый, часами ходил пешком…

— Генри понадобится машина, уверяю тебя, — поспешно вставила Николь.

— Только вот тренажеры у него простаивали без дела. А вы собираетесь накачивать мышцы? Видите ли, Николь упорно пытается сбросить лишний вес, хотя я ума не приложу, зачем ей это понадобилось, — у нее же фигурка такая изящная.

— Да, правда, — поддержал Генри.

— Так вот… Господин Левьен охотно позволял ей заниматься в тренажерном зале.

— И вы хотите попросить меня о той же услуге? — Он наивно полагал, что удрал на край света и застрахован от нежелательных встреч и знакомств, и вдруг его планы нарушают самым бесцеремонным образом.

Диана подкупающе улыбнулась.

— Пожалуйста.

— Договорились, — хмуро буркнул Генри.

— Ладно, мне пора на капитанский мостик. Кухня прежде всего!

— Счастливого плавания, — не преминул откликнуться Генри.

— Диана наговорила лишнего… — начала Николь, как только они остались одни.

— Отчего же? Позвони заранее, когда соберешься прийти.

Снисходительность его тона взбесила Николь — можно подумать, она принимает подачку.

— Платный гимнастический зал тебе, очевидно, не по средствам, — продолжал Генри. — Знаешь, оборудование такого высокого класса, как в моей скромной хижине, я видел только в элитном спортклубе в Вегасе.

Пока он расхваливал достоинства своего «домика», странное, противоречивое чувство охватило Николь. Почему он не требует сию секунду показать их ребенка? Не чувствует ни капли радости, любопытства? Наконец мучительное раздумье сменилось холодной злостью, и Николь стремительно поднялась на ноги. Генри решительно отказывается от сына, но ему еще придется пожалеть об этом!

— Я скоро вернусь, — обронила она, поднимаясь.

Словно ветер пронеслась она мимо Дианы, с виртуозной ловкостью орудовавшей кухонными приборами, и выбежала на веранду. Джонни сладко спал, посасывая крохотный пальчик, от длинных загнутых ресниц легла тень на нежно-розовые щечки. Какой славный малыш — крепенький и складный, на головке хохолок темных волос, прямые брови четко очерчены. У нее ком подступил к горлу — до чего похож на своего блудного папашу. Надо постараться, чтобы мальчик не вырос таким же бессердечным эгоистом.

Николь взялась за плетеную ручку коляски. Хочет Генри того или нет, а с сыном придется встретиться сейчас же… Однако вновь миновав кухню, она застыла на пороге… Генри исчез, оставив несколько небрежно брошенных монет. Все конечно! Наверняка он уже намылился заказывать обратный билет в Штаты…

Парикмахер склонился к детской колясочке.

— Твоя мама как фея из волшебной сказки.

Малыш улыбался, ясные глазки искрились смехом, на щеках появились прелестные ямочки. Он сложил розовые губки бантиком и скорчил забавную гримаску. Николь засмеялась.

— Доказательство убедительное, хотя трудно сказать, пришлось ли ему по вкусу мое преображение. — Она повертелась перед зеркалом. — Огромное вам спасибо.

Николь покинула дамский салон «Русалочьего клуба» на диво похорошевшей. Все-таки есть одно преимущество в приезде Генри. Она уже была готова самостоятельно обкорнать свои чудные волосы, но вовремя удержалась. В прошлом подобные эксперименты оканчивались плачевно: казалось, по ее голове вкривь и вкось прогулялись ножницы незадачливого дилетанта. Теперь, благодаря умелому мастеру укрощенные локоны золотым каскадом рассыпались по плечам, а игривая челка придавала новой прическе особый шик. Николь с утра надела алую блузку из креп-жоржета и выглядела очень стильно, как почетная гостья респектабельного отеля.

Широкий проход между салоном и основным корпусом «Клуба» был выложен мрамором. Лишь состоятельные люди могли позволить себе провести здесь отпуск или медовый месяц. Постояльцам выделяли отдельные бунгало, расположенные на склоне холма, похожего на райский сад, восходящий к небу. «Клуб» входил в общий комплекс «Корсара» на элитных правах, имел свой фешенебельный ресторан, где вечерние трапезы проходили в полумраке при свечах, а утром в гигантские окна щедрыми потоками лился свет, и всюду пестрели цветы.