– Все, Данилов, ты доигрался! Я пошла смотреть телевизор, а ты искупишь свое хамство каторжными работами – приготовишь ужин, а после него перемоешь всю посуду!

– Посуду помою я! – проявил солидарность Никита. – Будем считать, что это репетиция перед Восьмым марта.

Елена легонько щелкнула сына по лбу и ушла.

– Я вот никак понять не могу, зачем вы поженились? – спросил Никита. – Вот молодежь женится, чтобы им родители разрешили жить вместе, а вам-то чего? Вы же сами себе хозяева, зачем вам этот штамп в паспорте?

– Нам просто захотелось это сделать, – ответил Данилов. – А мне еще и любопытно было – я же никогда еще не женился.

– А я вот за свободную любовь, не отягощенную никакими обязательствами! – заявил Никита. – И не только я, но и все мое поколение.

– В твоем возрасте я тоже был сторонником свободной любви, – сказал Данилов, наливая подсолнечное масло в сотейник. – И все мое поколение думало точно так же. Что будем жарить – рыбу или стейк?

– Мне все равно, лишь бы кетчупа побольше.

– Тогда – рыбу, – решил Данилов, доставая из морозилки пакет филе морского окуня и пакет замороженной моркови. – Жареная рыба с тушеной морковью – это пища богов! Если, конечно, все правильно приготовить.

Ему удалось приготовить все правильно, во всяком случае Елена похвалила и рыбу, и гарнир, и все блюдо целиком.

– Как это тебе удается? – спросила она, расправляясь с добавкой. – Это же очень просто, никаких секретов и изысков, а вот у меня так не получается.

– Все дело в настроении, – улыбнулся Данилов. – А также в специях и времени приготовления.

Когда Никита, отказавшись от чая, ушел в свою комнату, Елена подошла к сидевшему за столом Данилову, запустила левую руку ему в волосы, а указательный палец правой наставила на него как пистолет.

– На твоем лице явственно читается какой-то невысказанный вопрос или какое-то желание. Колись, Данилов, не бойся. Ты же знаешь, что я, когда объемся, становлюсь очень доброй...

– Это и вопрос и желание, – не стал запираться Данилов. – Но если позволишь, я задам его после того, как ты закончишь чистку своих конюшен. Сейчас могу сказать только одно, что если даже, во что я сам нисколько не верю, ты не справишься, то у меня есть мысли, как мы можем обратить это поражение себе на пользу.

– Это интересно... – Елена потянула за волосы, вынуждая Данилова запрокинуть голову, и посмотрела ему в глаза. – А если у меня все сложится как надо, тема будет считаться закрытой? Или у тебя и на этот счет есть какие-то соображения?

Палец уперся в середину даниловского лба.

– Есть, конечно, – подтвердил Данилов, – но вряд ли стоит говорить об этом сегодня. Сегодня я могу обсудить с тобой другую идею. Только сначала тебе придется отпустить меня и сесть за стол.

– Почему? – Елена потянула за волосы еще сильнее. Спустя секунду она сидела у Данилова на коленях.

– Если твой противник физически сильнее тебя, то не стоит подходить к нему слишком близко, – сказал Данилов, – лучше держать его на прицеле издалека.

– Пусти! – поняв, что высвободиться не удастся, Елена обняла Данилова за шею.

– Как ты смотришь на то, чтобы объединить обе наши квартиры в нечто приличное и просторное? – спросил Данилов.

– Положительно, – ответила Елена. – И желательно в пешеходном доступе от метро. Ездить по Москве на машине с каждым днем становится все напряженнее.

– Тогда, может, прямо сейчас и обсудим все в подробностях? – предложил Данилов, не любивший откладывать дела в долгий ящик.

– Давай обсудим, – согласилась Елена. – Отпусти меня и неси ноут, а я пока уберу со стола. Да и бумагу с ручкой не забудь.

К возвращению Данилова стол уже был пуст.

– Я буду вести протокол, – заявила Елена. – Пункт первый – близость к метро.

– Пункт второй – кроме первого и последнего этажей, – сказал Данилов, включая ноутбук. – Пункт третий...

– Наличие грузового лифта, – опередила его Елена. – Чтобы не приходилось два раза в день таскать коляску вверх-вниз по лестнице. Я угадала?

– Да, – улыбнулся Данилов, – угадала.

– Конспиратор из тебя никудышный, а знаток женской психологии еще худший, – констатировала Елена. – Нагнал столько тумана вместо того, чтобы просто сказать: «А не пора ли нам родить ребенка?» Никита, кстати, уже несколько раз интересовался, когда у него появится брат или сестра. Бедный мальчик устал быть самым младшим в семье...