— Возможно, — сказал молча слушавший Хайме, — но я не понимаю, как это может угрожать моей Франсеске в глазах мира. Где она родилась, в Бельвианесе или в городе Мальорка, не имеет значения ни для кого. Ни для церкви, ни для меня, ни для моей семьи.

— Вы совершенно правы, сеньор Хайме, — сказал Исаак, — и если бы кто-то не играл на страхах Франсески, вам не нужно было бы этого знать. Но думаю, кто-то играет.

— Зачем? С какой стати кому-то играть на них?

— Кто-то делает это ради денег, — ответил Исаак. — И я, кажется, знаю, почему сеньора Франсеска была готова платить своему мучителю. Вчера, когда только очнулась, она не сознавала, что говорит, и, думая, что обращается к вам, просила вас, чтобы вы не позволяли сжигать ее, потому что она очень боится огня.

— Господи Боже, — сказал Хайме. — Как это может быть? Она не еретичка. Я в этом уверен.

— Конечно, нет, — сказала Хуана. — Это нелепость.

— Кто-то убедил ее, что многие невиновные сгорели на костре из-за друзей или фамильных связей, — сказал Исаак.

— Но кто? Кто может здесь знать столько об этом семействе, чтобы угрожать Франсеске?

Все посмотрели на Сибиллу.

— Не глупите, — сказала Хуана. — Это не может быть Сибилла. Франсеска была испуганной и нервной, как кошка, задолго до ее приезда. Помните? Вот почему я с такой радостью узнала, что Сибилла должна приехать. У меня на душе полегчало при мысли, что в доме появится еще одна молодая женщина, потому что Франсеска не любила выходить на улицу.

— Но это из-за потери ребенка, — сказал Хайме.

— Потеря ребенка вызывает горе, не ужас. А Франсеска страдает от приступов ужаса.

— Мне хочется узнать кое-что о Сибилле, — сказал Исаак. — Поскольку сам не могу определить этого, придется спросить. На кого из членов своей семьи она похожа? На мать? Отца? Бабушку?

— Нет, — заговорила Роза. — Она нисколько не похожа на мать, та была высокой, рыжеволосой, или на сеньору Матильде, свою бабушку'. В ней есть что-то отцовское, но люди говорили, что она пошла в дедушку и его сестру, сеньору Раймунду. Сама я не могу сказать, потому что видела их всего один раз, когда мне шел только шестой год. Сеньору Раймунду я видела только перед ее смертью. Но я видела ее портрет на стене в замке — и старые люди хорошо ее помнили. Они говорили, что сеньора Раймунда была писаной красавицей, невысокой, стройной женщиной с будто бы мраморной кожей, сероглазой, с изящно выгнутыми бровями и тонким, изогнутым носом с широкими ноздрями. У нее были широкие скулы, темные, вьющиеся волосы, и даже на портрете было видно, что она выглядела императрицей.

— Это похоже на описание Сибиллы, — сказал Пау. — Особенно внешность императрицы.

— Мучительные сны начались у вашего отца сразу же после приезда Сибиллы в город. Не знаете, когда он впервые увидел ее? — спросил Исаак.

— Раймон был первым, кого я увидела, въехав в городские ворота, — сказала Сибилла. — Я спросила его, где этот дом, а он, не отвечая, неотрывно смотрел на меня, притом очень странно.

— Словно увидел привидение? — спросил Исаак.

— Да, — ответила Сибилла. — Но я не могла вызвать его смерть, правда? Я бы ни за что не приехала, если б думала…

— Отравить человека из-за сходства с его покойной матерью невозможно, — бодрым тоном сказал Исаак. — А Раймон быт отравлен. Но, разумеется, никто не сознавал, что вы похожи на кого-то из семьи Раймона. Насколько я понимаю, он больше походил на отца.

— Да, — сказала Роза, — он был похож на Арнауда, только у него были более естественные манеры, более открытое, честное выражение лица.

— Ты знала его отца? — спросила Сибилла. — Для меня это новость.

— Знала. Он вернулся, вызнавал относительно собственности и денег перед тем, как Гильема отправили в Тулузу. Собственно говоря, так старая сеньора, то есть ваша бабушка, сеньора Мателине, прижала его. Он был в кухне, снова разговаривал с Беатриу, и сеньора пригрозила ему, не знаю, чем, но в результате мальчик поехал учиться. А Беатриу забеременела снова.

— У нее был еще ребенок? — спросила Сибилла.

— Не знаю, был ли, но перед уходом живот у нее округлился, и старая… сеньора Мателине начала колоть ей этим глаза. Я всегда думала, что Беатриу и ушла из-за этого.

— Должно быть, это тот ребенок, с которым она была в Льейде, — сказал Юсуф. — Похожий на сеньора Раймона в детстве.

— Эта женщина была в Льейде? — спросил Пау.

— Да, — ответил Юсуф. — Расспрашивала о вашем отце. Но уже несколько лет спустя после вашего отъезда оттуда. Проработала там полгода и уехала. Должно быть, это она, господин, — сказал он Исааку.