— Да, — сказала Зейнаб. — И не позволяла нам выйти во двор к тебе, пока не убедится, что ты наш брат. Будто ты мог быть кем-то другим и знать о моих волосах, негодник. Говорил ты об этом Насру?

— Конечно. Но еще сказал о твоей непревзойденной красоте и был прав. Ладно, до завтра.

На улице Юсуфа ждал не только Абдулла, но и Фарадж.

— Я думал, — сказал Фарадж, — ты никогда не выйдешь оттуда. Уже хотел приказать твоему рабу постучать в дверь, вырвать тебя из когтей твоих женщин.

— Я пробыл там недолго, — холодно сказал Юсуф. — И не просил твоей помощи.

Из-за раздражения слова, которые он не знал, что знает, всплывали в памяти и легко сходили с языка.

— Похоже, та быстро учишь язык, — сказал Фарадж.

— Я уже знал его, — ответил Юсуф. — Но почти не говорил на нем в течение шести лет.

— Я думал, тебя не было здесь семь лет, — сказал Фарадж.

— Да, семь. Первый год я провел с человеком, который говорил на нашем языке. Только потом выучил язык валенсийцев. Чем я обязан этому визиту к дому моей матери?

— С тобой хочет поговорить господин Ридван, — ответил Фарадж.

— Где?

— Во дворце. Где еще он может быть в этот час?

— Разве я мог это знать? — спросил Юсуф. — Я здесь только со вчерашнего вечера.

— Нам нужно спешить, — сказал Фарадж. — Господин Ридван очень занятой человек, и он должен принять группу торговцев, которые его ждут.

— Торговцев? — переспросил Юсуф. — Сам господин Ридван принимает торговцев?

Уязвленный молодой человек повернулся к Юсуфу.

— Это очень богатые и могущественные торговцы. Они прибыли из Феса и более значительны, чем даже послы, которые служат эмиру.

— Очень любопытно, — сказал Юсуф. — Там, где я жил, есть богатые торговцы, но никто из них не является более могущественным, чем королевские послы. С этими людьми я бы хотел познакомиться.

— Вот этого нельзя, — сказал Фарадж. — Уверю, они здесь не для того, чтобы принимать тебя.

Господин Ридван выглядел отнюдь не занятым. Он восседал на большой кушетке с множеством подушек, в комнате рядом с залом, где торопливо трудились его секретари и их помощники. Сидевший поблизости на полу молодой человек с толстым свитком в руках читал вслух негромким, ясным голосом. Юсуфу это казалось похожим на поэзию, довольно трудную поэзию, и он стоял молча, пока чтец не сделал паузу.

— Добро пожаловать, юный господин Юсуф, — сказал Ридван. — Мои обязанности перед Его Величеством бесконечны. Поэт, написавший эти стихи, хочет получить должность при дворе, и я вынужден их слушать, чтобы решить, достоин ли он этой чести. Юсуф, нравится тебе красота любовных стихов? Может, хочешь, чтобы чтение продолжалось?

— Глубоко извиняюсь, — ответил Юсуф, — но я не смогу отдать им должное.

— Очень жаль, — сказал Ридван. — Я думаю, эти стихи должны доставлять больше удовольствия молодому, чем такому старику, как я.

Ответить на это замечание было нельзя, и Юсуф не пытался. Слуги принесли еще одну кушетку, поменьше, тоже с подушками. Юсуф сел и приготовился слушать.

— Почему христианский король отправил тебя обратно к нашему двору после того, как удерживал так долго?

— Я не был при его дворе, господин Ридван, — ответил Юсуф. — Я жил в городе Жирона, отдавался делу учения.

— Под чьим руководством?

Юсуф сделал краткую паузу, привел мысли в порядок и спокойно ответил:

— Под руководством господина Беренгера де Круильеса и разных учителей у него на службе.

— И что ты изучал?

— Разные вещи, господин Ридван. Физические искусства — фехтование, верховую езду и тому подобное, а также философию, математику и естественные науки.

— Право?

— Нет, господин Ридван. Я еще не изучал права.

— Однако ты очень мало занимался родным языком.

— Из-за отсутствия учителей, господин Ридван, в том городе, где я жил.

— Ума не приложу, что с тобой делать, — сказал визирь. — Если бы ты изучал право, то мог пойти по стопам своего выдающегося отца, но сам говоришь, что в этой области ничего не знаешь. Что ж, поразмыслю над этим прежде, чем что-то рекомендовать эмиру.

— Господин Ридван, Его Величество отдал мою судьбу в ваши надежные руки? — спросил Юсуф.