— Эээ… Валерий Яковлевич, простите. Случайно услышал ваш разговор с клиенткой о брошке и вспомнил, что собирался продать часть украшений, оставшихся мне от матери. Среди них есть неплохая брошь. Если не сочтёте неудобным, я мог бы предложить её на продажу.

— Ох, Александр, вы меня очень обяжете, ээээ… если, конечно, Софья Марковна не против.

— Ну что вы! Решение продать некоторые драгоценности мы принимали вместе, строительство дома весьма затратное дело.

— Да, да, да. Вы правы.

Я рванул наверх, пока он не передумал. Чёрт, как сразу-то не сообразил о таком варианте? Думал в магазин на комиссию сдавать, а правильное-то решение вот оно, под носом. Служитель нитки и иголки, осмотрев принесённую вещицу, пришёл в восторг и пообещал за неё в два раза больше, чем мы с Софой рассчитывали. Немного растерявшись, согласился, а услышав, как он продаёт её за названную мне сумму, задумался.

Фигня получается, Саша, сейчас тебе побрякушку по дружбе дорого продали, себе ни копейки не взяли, но ведь скоро изделия из намытого песочка сбывать начнёшь. Тут потребуются длительные и продуктивные отношения, значит, надо заинтересовывать человека процентом с продажи. Судьба опять подкинула тебе удачный шанс, так цепляйся за него руками и ногами.

Чтоб ковать золото, пока горячо, решил после ухода большой тёти переговорить о деле.

— Валерий Яковлевич, прошу прощенья. Не будет ли с моей стороны слишком навязчивым поинтересоваться, как вы рассчитываетесь с ювелиром?

— Вы надумали ещё что-нибудь продать?

— И это тоже, но кроме того, я собираюсь заняться изготовлением ювелирных украшений.

— Оооо… поверьте старому, много повидавшему человеку, вы только бездарно потратите свои средства. Это кропотливый труд, требующий навыков. Этому учиться надо. Иначе у вас будут получаться бездарные поделки, и я их всё равно не смогу продать.

— Я готов рискнуть.

— Ах, Александр, в вас говорит молодость. Не забывайте: для изготовления вещей из золота нужно сначала где-то взять это золото. Вы собираетесь скупать монеты у населения?

— Нет, я договорился о покупке песка и шлиха.

Он замер, внимательно меня рассматривая.

— Александр, а с Софьей Марковной вы свои задумки обсуждали?

— Конечно, Валерий Яковлевич. Мы давно обсудили, кто и чем займётся в городе.

— Ну да, ну да.

Ещё минут пять мы с ним ходили вокруг да около, но потом я из него всё же выдавил информацию. За проданные изделия он берёт двадцать процентов. Если судить по прошлой жизни, довольно реальные цифры. Интересно, что сосед ювелир уже лет шесть не числится таковым, то есть не платит налоговый сбор за деятельность. Стар стал, торгует мало, а вместо налогов даёт кому-то на лапу. Многие об этом знают, городок-то маленький — двенадцать тысяч жителей всего, из них дворян чуть меньше шестисот человек.

Здесь, кстати, многие так делают. И с нашим гостеприимным хозяином примерно то же самое: все осведомлены об его торговле драгоценностями, и хоть бы кто что вякнул. Он даже никому взяток не даёт. Ха… попробуй выскажи претензии лучшему в городе портному, и где ж ты потом одеваться будешь? Даже если найдётся вдруг такой ретивый чиновник, супруга ему за самоуверенность мозг вынесет, а сослуживцы и начальство изгоем сделают.

Подошедшие Софа и хозяйка дома моментально втянулись в нашу дискуссию о дорогих украшениях. А через полчаса мы вчетвером, разложив на столе содержимое долго хранимой шкатулки, увлечённо обсуждали, сколько удастся выручить за ту или иную безделушку, доставшуюся "мне" в наследство. Ох и много копий было сломано! Меня, слава богу, не посчитали серьёзным знатоком цен на драгоценности, поэтому не стали забивать, как мамонта.

Вследствие этого я мог спокойненько сидеть в сторонке и с азартом следить за "войной" взглядов местного стилиста и умудрённых жизнью женщин. Много чего интересного узнал, была бы бумага под рукой, записал бы некоторые перлы присутствующих. Обсуждали всё: и какие здесь изделия в ходу, и на что больший спрос, и кто из мастеров лучший, ну и, конечно, цены. Вот их уж я старался запоминать очень тщательно.

Предложил Марии Львовне взять из разложенных игрушек что-нибудь себе в подарок, но она категорически отказалась. Да что за реакция у женщин на Натальины вещички! Софа вон на хуторе от схожего предложения аж шарахнулась. Может, какое-то табу здесь существует на предметы, оставшиеся от умершего? Чёрт его знает. В руках вертят и рассматривают свободно, даже глазки горят. Хм… надо поинтересоваться этим вопросом у эээ… посторонних.

В ультимативной форме выдвинул условие наших добрососедских отношений: я сам изготовлю всем в дар такие украшения, какие сочту нужным, отказы не принимаются. Поулыбались и согласились. Ну-ну, посмотрим на ваши физиономии, когда сувенирчики увидите. Ммм… не перестараться бы… да не… можно и не слишком дорогие, но изящные фитюльки изваять.

Тааак, ну раз никому из выложенного добра ничего не надо, стало быть, продаём всё к чертям. Только перстень с красивым вензелем "А" я решил себе оставить, его Наталья Воронцова приобрела для своего сына после отъезда из родительского дома. Изящная штучка, и хоть мне пока велика, но думаю, через пару лет, когда надену (Софа говорит, это лишь после совершеннолетия дозволяется), неплохо на руке смотреться будет.

С Валерием Яковлевичем еле смогли договориться на комиссию с продажи в десять процентов. Мы предлагали двадцать, а он с нас вообще ничего не хотел брать. В результате проведённых подсчётов поняли — денег у нас теперь хватит на всё и без продажи золотого песка, ещё и останется. Ну значит, надо заняться покупкой инструментов, которые сейчас реально в продаже найти, а что купить не сможем, за осень и зиму сделаем.

Перед сном Софа зазвала меня к себе и с таинственным видом выложила на стол ещё четыре побрякушки, не показанные на общем обсуждении. Оказывается, эти вещички довольно приметные. Их продажа может привлечь к нам внимание княжеского рода Воронцовых, да и хозяева могут догадаться о моем родстве. Осмотрев выложенное, прикинул — всё не так страшно: три смогу изменить до неузнаваемости простой подпилкой и подшлифовкой, ну а колье разберу на запчасти. Такую кучу жемчуга найдём где использовать.