— Кланяться тебе велел. И еще много разных слов наговорил, сама прочитаешь.

— Почему же мне не пишет?

— Дак он адреса твоего не знает. Откуда у него адрес, ты же не дала. Вот вы все молодые какие растеряхи. Попрощаться толком не умеете.

— Мог бы на больницу написать, — вспыхнула Анечка.

— Не желает, видно, на больницу. Я так думаю, чужих глаз опасается. Предмет у него вовсе не больничный, как я поняла.

Тарасовна добродушно над ней посмеивалась, Анечка млела и, чтобы не ляпнуть что-нибудь несуразное, поспешила перевести разговор.

— Ой, Прасковья Тарасовна, я ведь еще по другому делу зашла.

— По какому же, голубушка моя?

Анечка рассказала про Никодимова и про его просьбу передать привет Мышкину.

— Никодимов? — переспросила Тарасовна, и вся теплота ее куда только подевалась. Вмиг посуровела. — Разве жив еще старый пройдоха? И чего ему надо от Харитона?

— Хочет повидаться.

— Но ты-то тут как затесалась?

Анечке выпал денек много раз подряд краснеть.

— Извините, Прасковья Тарасовна… Расспрашивал, я и сказала, что у меня жених есть. Ну и назвала Егорку. Нельзя было, да?

— Неосторожно, — совсем уже ледяным тоном произнесла Тарасовна. — Очень неосторожно, девочка. Ты хоть знаешь, кто такой Никодимов?

— Знаю. Он колдун и миллионщик.

На этом месте их беседа неожиданно прервалась. Открылась дверь, и вошли двое мужчин злодейского вида. Один — прямо копия дракончика из пасхального яичка, но в добротном темно-синем костюме. Второй — еще чуднее: не урод, нет, напротив — лощеный господин, безукоризненно одетый и причесанный, с продолговатым, выразительным лицом, но такой бледный и при этом с пустыми, кажется, даже без зрачков, глазами. Анечка так сразу и окрестила их про себя: дракон и покойник. Она еще не предчувствовала, как замыкается в эту минуту круг бытия, связывающий их с Егоркой. Об этом могла догадаться Тарасовна, но ей было не до размышлений.

— Анечка, — сказала напряженно. — Ступай домой. Завтра приходи, письмо почитаем.

Анечка не могла уйти, даже если бы захотела, потому что один из гостей заклинил дверь на «собачку». Визитеры еще ничего не сделали худого, а у нее душа ушла в пятки.

— Что вам надо? — спросила Тарасовна. — Кто вас сюда пустил?

Мужчины приблизились к столику, и один, «дракон», опустился на стул за спиной у Тарасовны, а второй уселся напротив. Теперь Анечка увидела, что зрачки у него все же есть, но крохотные, как две спичечные головки. Он грозно прошипел:

— Почему не пришла на прививку, старая грымза? Тебя же два раза предупреждали.

— Чихала я на ваши предупреждения. — Тарасовна, побагровев, наклонилась вперед, будто собиралась забодать «покойника». — Тронете хоть пальцем, Харитон вас из-под земли достанет.

«Дракон» за ее спиной подавился хриплым смешком, а «покойник» сунул в рот сигарету.

— Эх, маманя, — заметил с оттенком сочувствия. — Крутая ты баба, а так ничего и не поняла в этой жизни… На, подпиши документ. Учти, нам все равно, подпишешь или нет, а тебе подыхать будет легче.

Положил на стол лист, на котором, как видела Анечка, ничего не было написано, лишь вверху крупно набрано слово «Декларация» и внизу оттиснута печать с двуглавым орлом.

Тарасовна смотрела в глаза «покойнику» и все больше багровела. Опытная медсестра, Анечка понимала, что у бедной женщины скакнуло давление, но не знала, как помочь. Сидела ни жива ни мертва. Ни разу в жизни ей не было так страшно.

— Отпустите девочку, — попросила Тарасовна. — Она-то вам зачем?

— Будешь подписывать или нет?

— Со старухой, наверное, справитесь, соколики приблудные, но Харитона вам не одолеть.

— Возьмем и Харитона твоего, — беззлобно заметил «покойник». — Куда он денется. Твои же сыночки сдадут. И подпишут за тебя все, что надо.

Анечка нашла в себе мужество, пискнула:

— Ой, Прасковья Тарасовна, да подпишите им чего просят. Я вас умоляю! Вы же видите, какие это люди. Подпишите — и они уйдут.

— Ишь ты, — ухмыльнулся «покойник» могильной ухмылкой. — Телка безмозглая, а понимает лучше тебя.

Тарасовна сказала:

— Нет, детка, они не уйдут. Они по мою душу пришли.

— Тоже верно, — согласился «покойник». Его товарищ важно изрек:

— Хватит с ней канителиться, Троха. Зачитай приговор.

Тарасовна обернулась к нему.

— Приговор? Это чей же?

Ответил опять «покойник»:

— Приговор самый натуральный, от властей. Это ты грабила народ безнаказанно, у нас все по закону.

Тарасовна была ошеломлена не меньше, чем Анечка.

— У вас? По закону?