Шрифт:
– Где твоя машина?
– Вон там, за углом. – Бенедикт положил руки на
дверцу.
– Что с ней случилось?
– Ничего, – смущенно улыбнулся репортер. Трэвен был знаком с молодым парнем достаточно
давно, чтобы не поддаться на удочку. Он включил первую скорость.
– Тебя подвезти до угла?
– Да, было бы неплохо. Скажи, ты смог бы помочь мне?
– Тебе пришлось долго ждать?
– Гораздо дольше, чем я рассчитывал, – честно признался Бенедикт. – Остальные репортеры забрали дерьмо, содержащееся в пресс-релизе, который раздал Канеоки, и отправились по домам. Я узнал, что ты принимаешь участие в расследовании, и…
– …и решил, что от меня сможешь узнать немного больше, – закончил за него Трэвен.
– Да, пожалуй, именно так. – Бенедикт продемонстрировал белозубую улыбку, так хорошо служившую ему во время выступлений по телевидению с рассказами о полицейских расследованиях.
– Только не в этот раз. – Трэвен отпустил педаль сцепления, и «Чероки» начал катиться вперед.
Бенедикту пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать.
– Брось, Мик, мы ведь друзья. Черт побери, эта девушка убита человеком-невидимкой. Вряд ли ты сможешь сказать, что ничего не знаешь.
– Неужели Канеоки так и сказал?
– Нет. По его словам, принимаются все возможные меры для раскрытия преступления и ареста убийцы, у него нет сомнений, что вскоре его детективы задержат преступника.
– Ну что ж, вероятно, все так и произойдет.
– Мы друзья, Мик, понимаешь, друзья. Я ведь подавал тебя в своих статьях в самом лучшем свете. Ни в одной из них не было упоминания о детективе-убийце. – Бенедикту приходилось бежать, чтобы говорить с Трэвеном.
– Сейчас ты упадешь и сломаешь себе что-нибудь, – предостерег его Трэвен.
– Все дело в корпорации Нагамучи, – выкрикнул Бенедикт, поворачивая голову навстречу мчащимся автомобилям. – Знаешь, сколько репортеров готовы на все что угодно, лишь бы раздобыть факты, порочащие Нагамучи?
Трэвен остановился, увидев, что впереди вспыхнул красный свет.
– Может быть, одному это удастся.
– Ты хочешь сказать, что вы кого-то подозреваете? – спросил Бенедикт.
Трэвен указал на огонь светофора:
– Если ты не сумеешь бежать со скоростью, разрешенной в пределах города, советую тебе отпустить дверцу.
Репортер увидел, что красный свет сменился на желтый. Он отпустил ручку передней дверцы машины и остановился на середине улицы.
– Я чувствую, что кто-то пытается спустить на тормозах это убийство, и полагаю, что здесь замешана Нагамучи.
На светофоре вспыхнул зеленый свет, и Трэвен тронулся с места вместе с другими автомобилями.
– И я тоже, – пробормотал он, нажимая на кнопку механизма, поднимающего стекло.
19
Убедившись, что за ним никто не следит, Эрл Брэндстеттер пересек улицу, вошел в здание и сразу направился к лифту. Глядя, как мелькают цифры на указателе этажей, он чувствовал, что его сердце бьется все чаще; оно едва не разорвалось, когда кабина замерла, раздался звонок и двери лифта раздвинулись.
Войдя в вестибюль, он придержал руками двери лифта, не давая им закрыться, готовый броситься обратно в кабину, если заметит что-либо подозрительное. Вестибюль был пуст. Он сделал шаг вперед, дав возможность дверям закрыться, с трудом удержавшись от желания броситься бежать к входу в квартиру. Брэндстеттер приложил ладонь к контрольной пластинке и, когда дверь плавно сдвинулась в сторону, шагнул внутрь. Дверь тут же закрылась.
Выдохнув наконец воздух, который он задерживал в легких, Брэндстеттер сел на корточки возле стены, обхватив руками колени. Его била дрожь. Он все еще ощущал запах крови, а когда закрыл глаза, увидел изуродованный труп.
Брэндстеттер не ожидал, что все произойдет именно так. В фильмах, демонстрируемых на видеостенках, в которых убийца полосует лицо жертвы, зритель не чувствовал запаха теплой крови, брызнувшей на Брэндстеттера после первого удара. Эти фильмы не давали ни малейшего представления об ощущениях, которые испытывает убийца, держа в руках тело человека, которое покидает жизнь.
Брэндстеттер сжал руками колени и заставил себя открыть глаза. В квартире было темно: команды включить освещение он не давал. Как ни удивительно, но он заметил это только сейчас.
– Свет! – прохрипел Брэндстеттер.
По его телу снова пробежала дрожь: не от холода, а от ощущения силы проявленного им могущества. Система искусственного интеллекта послушно включила свет.
– Телевидение! – Брэндстеттер оставался сидеть у двери.
Видеостенка осветилась яркими красками.