— Здравствуй, Авене. Моя фамилия Орузоси, а зовут меня Катимаро, — представился он, задумчиво глядя на меня. — Присаживайтесь, ребята. У меня такое чувство, что я тебя, Авене, уже где-то видел.

Этими словами он резко и бесповоротно испортил то первое приятное впечатление, которое успел произвести на меня. Терпеть не могу, когда меня узнают на улицах и начинают задавать глупые вопросы восхищенным голосом.

— Ну, мою голую задницу ты мог видеть в «Семи лепестках любви», третий сезон, — сказал я, плюхаясь на стул рядом с ним.

Кервин последовал моему примеру. Орузоси уже заказал три холодных коктейля. Стаканы с напитком стояли на столе. Кервин придвинул к себе один из них и взялся за соломинку.

— Еще я снимался в «Трех маленьких разбойниках» и «Далекой звезде», — закончил я мрачно.

Мать категорически отказалась как разорвать контракт, когда я родился, так и отдать меня няне. Сценарист бодро вписал новую сюжетную линию в сериал, и первый год жизни я провел на съемочной площадке. Когда мне исполнилось семь, искали харизматичного бесенка-очаровашку для фильма о трех веселых хулиганах. Я слышал, как мать разговаривала об этом с отчимом. Режиссер уже пересмотрел двести штук мальчишек разной степени хулиганистости, но ему никто так и не понравился, а уже пора было начинать съемки. Мать, которая должна была играть в фильме строгую, но добрую учительницу, начинала нервничать. Я не хотел, чтобы она расстраивалась, и спросил, сколько мне заплатят. Мать заверила меня, что достаточно, чтобы купить космический корабль с витрины «Вэлстока», на который я ходил смотреть уже полгода. Я согласился попробовать. Режиссер пришел от меня восторг, и съемки начались. В «Далекую звезду» они меня уже сами позвали, тогда мне было тринадцать. Тогда я окончательно понял, что я — не актер, хотя все хором и убеждали меня в обратном. Мне кажется, ходить и говорить перед камерой может каждый. А меня очень утомляет большое количество людей, смеющихся, суетящихся и ссорящихся вокруг меня. Я думал, я свихнусь, и в конце съемок держался только мыслью о том, что эти деньги нужны мне, чтобы оплатить колледж. Я хотел в Гаарски, который считается лучшим биотехническим колледжем Пэллан, а мать с отцом могли оплатить мне только Сас, который относится к второразрядным учебным заведениям. Тогда я сразу после съемок сбежал под землю, в двухнедельный поход по карстовым пещерам Поющего озера.

Орузоси еще раз покосился на четырехметровую статую в центре зала и ответил:

— Нет.

— Уверен?

— Да, — ответил Орузоси. — Я не смотрел ни «Лепестков любви», ни про разбойников, ни про… как ты сказал?

Я очень удивился. Орузоси наблюдал за мной.

— Я тебя не обидел? — спросил он.

— Нет, — сказал я. — Обрадовал.

— Тогда хватит нож баюкать, — кивнул Орузоси.

Это присловье я услышал впервые и тогда даже отдаленно не догадывался, что оно обозначает.

— У тебя третий разряд по подземному туризму? — продолжал он.

Разговор неожиданно становился интересным.

— Да, — сказал я.

— Сертификат у тебя при себе?

Я достал кошелек и вытащил из него пластиковую карточку сертификата. Орузоси провел ею по приемной щели в своем планшетнике, и тот удовлетворенно бипнул.

— Так, — сказал Орузоси, возвращая карточку мне. — Как насчет прогуляться по пещерам?

— Спрашиваешь. Всегда, — сказал я. — Но я через неделю должен приступить к работе.

— Где?

— В «Медузе».

— Ты приступишь чуть позже, — сказал Орузоси. — Этот вопрос мы уладим.

— Хотелось бы посмотреть твои документы, — сказал я. — Могу я знать, кто меня нанимает?

Орузоси достал пластиковое удостоверение и дал мне. Меня нанимала, как оказалось, РСБ — Республиканская Служба Безопасности.

— Почему-то я так и подумал, — сказал я.

Орузоси перевел на меня вопросительный взгляд.

— Связь с единой базой данных, — сказал я, махнув рукой на его планшетник. — Что ж, хорошо. Но не хотелось бы потерять в деньгах.

— Не потеряешь.

— И куда придется ехать?

— Никуда.

— Но в Вельчера нет подземных пещер.

— Есть Подземный Приют.

Он наклонился ко мне и доверительно прошептал:

— Там завелись крысы…

Пока я сидел, обалдевший, и не знал, что сказать, Орузоси посмотрел куда-то поверх моей головы и за меня.

— А вот и последний член нашей компании, — сказал он. — Закончила экскурсию?

— Да, — раздался веселый голос. — Убаюкала свой нож!

Орузоси мягко улыбнулся — это явно была его старая знакомая. Я обернулся и увидел девушку с черной челкой, закрывавшей половину лица. Она успела сменить голубую форму экскурсовода на веселый летний сарафан.

— Познакомьтесь, — сказал Орузоси. — Это Ан-ша Таринди. Это Кервин Даж, а это Авене Марримит.

Орузоси снял налобник и примотал его ремешками к какому-то корню в низком потолке. Импровизированная люстра осветила грот — небольшой и, что было немаловажно, с узким входом. Я снял рюкзак, бросил его на пол и сам повалился сверху. Анша села на землю и принялась рыться в своем рюкзаке одной рукой. Достав спиртовой карандаш с зеленкой и бинт, она оторвала растрепанный рукав с другой, оттерла кровь и грязь с раны и намазала зеленкой.

— Давай помогу, — сказал Кервин.

Он поднял бинт, сорвал с него упаковку и принялся ловко наматывать его на руку Анше.

— Спасибо, — сказала она.

Я засмеялся. Анша покосилась на меня. Я расхохотался еще пуще.

— Что ты ржешь, как ненормальный? — сурово осведомился Орузоси.

Он отдыхал у дальней стены.

— Крысы, — давясь подступающим к горлу смехом, сказал я. — Кажется, в Подземном Приюте Вельчера завелись крысы…

Анша и Кервин расхохотались тоже. Даже Орузоси усмехнулся.