Послужной список Старицкой обители к этому времени состоял:

«1. Казначей иеромонах Алексей (Гроздов) 47 лет. Обучался в Старицком духовном училище. Из духовного звания; в мире именовался Александр. Пострижен в монахи 17 марта 1902 года в Старицком Успенском монастыре. Определен послушником Старицкого Успенского монастыря 31 января 1888 года.

2. Ризничий и благочинный иеромонах Григорий 44 лет. Обучался в городском училище. Из мещан, в мире именовался Иван Трофимов. Пострижен в монашество 8 августа 1904 года в Старицком Успенском монастыре. Послушник с 1893 года.

3. Духовник иеромонах Нил 70 лет. Обучался в сельской школе. Из мещан, в мире именовался Николай. В монашество пострижен 3 апреля 1901 года в Тверском Отрочь монастыре. Послушник с 4 марта 1901 года.

4. Игумен Тихон 57 лет. Окончил курс в Земском училище. Из крестьян, в мире именовался Михаил Кудрявцев. Пострижен в монашество 12 августа 1892 года в Тверском Отрочь монастыре. Послушник с 1892 года 12 июля. Настоятель Старицкого Успенского монастыря с 23 декабря 1905 года. Настоятель Николо-Малицкого монастыря с 29 марта 1908 года. Награжден набедренником 4 января 1901 года. Награжден наперсным крестом в 1908 году. Определен в число братии Старицкого Успенского монастыря 16 января 1914 года. Награжден орденом Св. Анны III степени 10 марта 1917 года. ¦>

5. Иеромонах Геннадий 63 года. Домашнее образование. Из крестьян. В мире Григорий Конышов, в монашестве с 30 марта 1908 года в Николо-Столбенской пустыни. Послушник Николо-Столбенской пустыни с 17 февраля 1908 года. Перемещен в Старицкий Успенский монастырь 11 марта 1914 года.

6. Иеродьякон Тихон (Солтан) 39 лет. Окончил Вологодскую классическую гимназию. Из гражданских города Ярославля. В мире Павел Солтан. Пострижен в монашество 20 декабря 1914 года в Ниловой пустыни. Послушник с 14 января 1912 года. Уволен в Тегеран в Персии при настоятели Миссийской церкви. Исполнял обязанности дьякона Миссийской церкви с 15 октября 1916 по 25 марта 1917 годы. Возвратился в Россию в Нилову пустынь 25 мая 1917 года. В Старицком Успенском монастыре с 14 июля 1917 года.

7. Иеродьякон Аркадий 39 лет. Окончил Суворовское военное училище в городе Варшаве. Из крестьян Новгородской губернии. В мире Николай Бибиксаров. В монашестве в Ниловой пустыни с 14 августа 1912 года. Послушник в Ниловой пустыни с 1890 года. В Старицком Успенском монастыре с 6 января 1918 года.

8. Монах Кирилл 41 год. Домашнее образование. Из крестьян. В мире Палладий Кардоненко. В монашестве с 18 марта 1918 года в Старицком Успенском монастыре. Исполняет клироснопослушание.

9. Указный послушник Арефа Яковлев Толкунов 66 лет. Не грамотный. Из крестьян. Послушник с 1904 года в Старицком Успенском монастыре.

10. Гавриил Соловьев 35 лет. Домашнее образование. Из крестьян. Послушник в Старицком Успенском монастыре с 1918 года». (274)

Таким образом, выполнение новой инструкции Наркомюста позволяла большевикам постепенно, под различными предлогами вытеснять монахов из древней обители. В начале 1919 года президиум Старицкого уездного исполнительного комитета просит у жилищной комиссии при отделе городского самоуправления «мебель (шкафы, столы и стулья), находящуюся в бывших покоях архимандрита и братии Старицкого Успенского монастыря». (275) Через полгода заведующий подотделом по делам музеев, охране памятников старины и искусств Панов в своем докладе на коллегии уездного отдела народного образования не просит, а настоятельно требует отдать все церкви обители под музей: «В виду незаметного со стороны Социального Обеспечения поползновения к принятию мер к освобождению Монастырского здания от богадельни и предоставления онаго для музея... Монастырское здание нам необходимо сейчас же, необходимо сию минуту и никаких отлагательств быть не может... Я, как принял временное заведывание подотдела не могу ни одной минуты быть покойным... Прошу принять самые энергичные и решительные меры для выселения богадельни из здания монастыря и предоставления всех помещений для нужд музея. Для музея нужны как дом, так и все служебные постройки. Из здания монастыря уступлено может быть незначительная часть для обслуживания религиозных нужд группы верующих, с выселением которой не вызывать бы большой неприятности, а потому я прошу помещение, занимаемое братией, не касаться, а предоставить в распоряжение группы верующих... На мой взгляд для богадельни очень подходящим одно из зданий, находящееся недалеко от города в имении Зелино, удобств же для старичков будет много: и свежего воздуха много, и погулять есть где...» (276)

Открытый в 1919 году музей в городе Старице, расположился во «вполне удобном помещении» - в теплой каменной церкви во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы, построенной царем Иваном Васильевичем Грозным в 1570 году. Три других монастырских храма- соборный во имя Успения Пресвятой Богородицы, церковь во имя святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова и Троицкий собор - были холодными, без печей, и вряд ли Старицкий уездный исполнительный комитет был в состоянии, без больших затрат, приспособить их для каких-либо ведомственных нужд. Вот почему, закрытые церкви отдавали под склады, мастерские, что задевало, оскорбляло чувства верующих.

Не менее драматично складывались Отношения Церкви с большевиками в связи с реквизицией имущества. Сразу после окончания гражданской войны Россию ждало еще одно тяжелое испытание: ко второй половине 1921 года в обширных районах страны разразился страшный голод - бедствовало до двух с лишним десятков миллионов человек. Газеты сообщали, как в Поволжье, например, вымирали целые деревни. Религиозные организации не остались равнодушными к подобным событиям.

22 августа 1921 года Патриарх Тихон выпустил Возвание к верующим, в котором призывал помочь голодающим: «... к тебе, православная Русь, первое слово мое! Во имя и ради Христа зовет тебя устами моими святая Церковь на подвиг братский, самоотверженной любви. Спеши на помощь бедствующим с руками, исполненными даром милосердия, с сердцем, полным любви и желания спаси голодающего 6pata...» (277)

На этот призыв Патриарха Тихона откликнулось и духовенство Старицкого уезда. На территории Свято-Успенского монастыря состоялось «благочинническое» собрание, где присутствовало 5 протоиереев, 3 священника, 1 псаломщик и 8 представителей от мирян. На собрании стоял только один вопрос - оказание помощи голодающим Поволжья. Решение было принято единогласно: «Произвести тарелочный сбор в церквях в пользу голодающих Поволжья 6 раз». (278)

Однако большевики стали резко возражать против участия Русской Православной Церкви в оказании помощи голодающим, ссылаясь на инструкцию Наркомюста от 30 августа 1918 года, согласно которой религиозным организациям запрещалось заниматься благотворительной деятельностью. Вместе с тем к концу осени 1921 года в стране складывалось катастрофическое положение. Голод уносил все новые тысячи человеческих жизней. И вот тут-то и стали все настойчивее раздаваться призывы наиболее нетерпеливых и «решительных борцов с религией» отобрать все церковные ценности для обмена их на хлеб за границей. Например, на страницах старицкой уездной газеты «Плуг и молот» все чаще и чаще стали появляться статьи, направленные против Православной Церкви. Вот только две небольшие выдержки из газетных статей тех лет: «Не пора ли взяться за разум и вспомнить как те, на которых мы боимся указать пальцем, не так давно драли с нас шкуры... Проснись, Товарищ! Откройте глаза и вы увидите, что это вовсе не затруднение, а простая, законная, справедливая расплата», (279) или «У голодного много рождается мыслей в голове, но все преступного характера...» (280) Так, постепенно, разварачивается истерия против Русской Православной Церкви. В каждом номере-негативные статьи о Православной Церкви- социальный заказ власти. Очевидна и цель заказчика: настроить общественное мнение против Церкви, представив ее чуть ли не единственной ответчицей за страдания миллионов людей.