Он лежал в палате и старался заставить себя не вспоминать вчерашние испуганные глаза Селестена: «Папочка! А как же я? Вы оба меня бросаете!». Мокрые, страдающие глаза с длинными ресницами. Глаза Полин… Ужасно! Ужасно! Ужасно! И все из-за этой гадины Эдит! Это она вторглась в их семью, соблазняла, изводила Мишеля, подкинула своего очкастого кукушонка, из-за которого ему пришлось бежать из дома! Это все она! Из-за нее у них с Полин опять не родится девочка… Надо бы как-то утешить жену, но ведь у нее тоже, наверное, отобрали в больнице мобильный. Но почему она ему не сказала, что беременна? Почему? А вдруг? Нет, лучше не думать об этом. Но все-таки вдруг у нее кто-то есть? И она была беременна не от него?

— Почему ты мне не сказала? — сразу же спросил он, едва Полин появилась в его палате. В тот же день, ближе к вечеру. Бледная и еще более спокойная, чем обычно.

— Я сама не знала. Думала — так, задержка. У меня бывает и по две, и по три недели. Ты же знаешь. Как ты сам?

— Ты сбежала из больницы?

Она пожала плечами.

— Все обошлось. Не было большой нужды оставаться. Ты как себя чувствуешь?

— Паршиво, если честно.

Они помолчали.

— Если ты собрался перебраться «в Марсель», так и скажи. Я пойму и постараюсь объяснить Селестену.

— Не надо, Полин. Пожалуйста… Пожалей меня! Это было наваждение, вернее, вернее… — Мишель поманил ее пальцем, она наклонила к нему голову. Он почувствовал ободряющий аромат ее волос и прошептал: — Это был наркотик.

— Наркотик? Ты?..

— Ну, не совсем наркотик. Какой-то транквилизатор для спортсменов. Я больше никогда в жизни! Честное слово! Пожалуйста! — И с надеждой сжал ее непривычно холодные пальцы. — Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Ладно. — Полин сочувственно улыбнулась и кашлянула.

Она всегда так тихонько кашляла, как будто освобождала дыхание, прежде чем поцеловать его. Этот интимный звук был для Мишеля очень многообещающ и приятен. Конечно, глупо думать о чем-то таком сейчас, но все равно, это значит, что Полин с ним и он по-прежнему ее муж и любимый.

— Ты расхворался совсем не вовремя, мсье адвокат. Нашей Эдит срочно нужна твоя профессиональная помощь.

Ненавистное имя резануло слух, но он сдержался и деликатно спросил, подражая полушутливому тону жены:

— Промышленный шпионаж? Коммерческая тайна?

— Запутанное наследство. Помнишь, я рассказывала тебе о том, что она в детстве жила у бабушки, а потом ее потеряла?

— Сюжет, достойный пера Виктора Гюго?

Ссориться и отказывать жене ему совсем не хотелось. Было так приятно лежать и снизу вверх смотреть на ее губы, глаза, волосы.

— Ну да. Так вот, она нашлась. Вернее, не бабушка, а ее квартира. Кстати, именно на площади Виктора Гюго. Представляешь, какое многозначительное совпадение?

— Куда уж! — сказал Мишель. — Но я ведь не занимаюсь гражданскими имущественными тяжбами.

— Зато ты можешь порекомендовать ей какого-нибудь порядочного адвоката. Понимаешь, Эдит настолько несправедливо обошли в наследстве, что даже нотариус, случайно обнаруживший это завещание, разыскал ее в Америке! Этот нотариус, совсем молодой парень, завел частную практику, стал разбирать дела и вдруг случайно обнаружил подшитое не пойми куда завещание. Его просто потрясла наглость секретаря своего предшественника. Представь себе, бабушка завещала квартиру любимой внучке, выделив некоему нотариальному поверенному определенную сумму с тем, что тот разыщет единственную наследницу во что бы то ни стало. А этот проходимец подшил завещание в папку со старыми финансовыми отчетами и вот уже почти двадцать лет самостоятельно пользуется чужой недвижимостью!

— Выселить его с полицией и все дела, — сказал Мишель.

— Нет уж, — возразила Полин. — Пусть он возместит ей материальный и моральный ущерб за эти годы. Эдит голодала и ютилась по всяким углам, тогда так могла преспокойно жить в бабушкиной квартире или, например, сдавать ее.

— Найди в моей записной книжке телефон Жюбера Эрма и позвони ему от моего имени. Эрма все сделает, как надо.

В отличие от Мишеля, дорожившего репутацией солидного специалиста по корпоративным искам, тот вел частную практику и никогда не отказывался от любых тяжб.

— Курочка по зернышку клюет и сыта бывает, — приговаривал он.

Кроме законной жены и двух очаровательных дочурок, запечатленных под пленкой в бумажнике, у него имелось достаточно подружек на стороне. А удовольствия требуют денег.

— Спасибо за наводку, старина Сарди. — В знак благодарности Эрма пригласил Мишеля пообедать. Естественно, дело он выиграл. — Ну и особа, эта подружка твоей жены! Видно же, что огонь-баба. Я и так, и эдак. А она строит из себя Орлеанскую девственницу. Прямо-таки святая Цицилия!