— У вас получилось, — заявил принц, — Я за вас рад. Может, и вы порадуетесь — где-то подальше? Что вы к нам пристали?

Она хлопнула глазами, надула губки и доверительно сообщила:

— Мне скучно.

— Сочувствую. А чем мы поможем?

— О, вы очень забавные!!! В вас столько тьмы, столько страстей и тайных желаний, столько страхов! О, да, мне уже хочется испробовать их на вкус! Я хочу посмотреть, в кого вы превращаетесь, почтенные, под покровом ночи…

— Что ты несёшь?

— Ой, детка, я тебя прошу! И ты, и я знаем: ночь — время правды. Встает луна, и её свет обнажает суть. Меняется взгляд, исчезает фальшь, появляется — истинный лик. Вот, захотелось на ваши рожицы посмотреть, детки!

— Найди себе других подопытных кроликов, а?

— Э, нет! Кролики — это по вашей части, малым рановато ещё, неинтересно будет!.. Ладно, заболталась я с вами, потом загляну! А вы пока вспомните, чего боитесь — пригодится!

Дух исчезла, и принц выругался. Длинно и красиво, я аж заслушалась: это ж надо, столько всего — и в одном предложении!

Я прикрыла глаза. Что нужно от нас этой твари, а? Не понимаю. Захотелось полюбоваться на откровенные сценки а ля Жрица-маг? Что ж, это мы ей устроим!!! Но это ведь не всё…

Мои размышления прервали самым наглым образом: принц, до того крепко державший меня, резко разжал руки, и только реакция трансформированного тела спасла меня от болезненного падения на пятую точку.

— Эй!

— Хватит прохлаждаться, детка! Топай ножками!

— Хам!

— Кто угодно, но не твой верховой ящер!

От занимательного спора меня отвлёк тихий кашель. Девчонка, как её там, Ланина, кажется, вздрагивала, зажимая рот рукой, но мне даже за пару метров было слышно, как что-то хрипит в её лёгких. Бесы!! Вот только этого…

Маг снова выругался и кинулся к девочке. Дальше я изумлённо наблюдала, как, нещадно эксплуатируя собственную ауру, Сан диагностирует малышку, что-то увлечённо нашептывая себе под нос.

— Она больна, — с отчаянием, — Воспалительный процесс в лёгких, причём ускоренный, видимо, вирус. У неё уже жар…

— Жаль, — заметила я равнодушно. Не то чтоб я не любила детей, но тут не вижу никаких проблем: сумеем вовремя выбраться — хорошо, не сумеем — хуже. Что теперь, не вешаться же?

Он глянул на меня, но всё тепло, что было некогда в его глазах, испарилось.

— Жрица, — бросил он, и столько презрения было в одном только голосе…

Я пренебрежительно вздёрнула бровь, и шипы на моём хвосте щёлкнули, резко сжимаясь:

— Маг, — процедила я, после чего подошла к малышке и понюхала. Запах не радовал:

— Почему не лечишь?

Он вызверился на меня, словно девочку я самолично отравила:

— Здесь не действует магия исцеления!!! Вообще!!!

— Не ори, я поняла, — отозвалась я и подхватила девочку на руки, отрегулировав температуру тела. Она поняла и благодарно прижалась к тёплой, как грелка или одеяло, мне.

— Отдай девочку.

Нет, ну он больной!!!

— Ей так лучше будет, понимаешь?

— Не думаю, Жрица!

Р-р-р! Всё, достал!!! Меня накрыла волна бешенства.

«Ма арра, — шепнул голос девочки в голове, — Не отдавайте меня магу!! Я — Жрица, я боюсь их, вы ведь понимаете?»

Я понимала, ещё как! Глядя в испуганные глаза, я неожиданно увидела себя саму. Теперь я держала на руках черноволосую девочку, в глазах которой полыхали страх, боль — и что-то ещё, тёмное, порочное и жуткое. Я подняла взгляд на мага, и его лицо под моим взглядом вдруг тоже начало трансформироваться, словно расплываясь и приобретая совершенно другие очертания…

— ТЫ?!

Лассан

Я чувствовал отчаяние. Когда я сканировал ауру Ланины, то опешил: она практически один в один совпала с сиянием моей сестрички. Тот же дар, та же сила, только Лиссе было б уже на три-четыре года больше. Если б она выжила…

Жрица подхватила девочку на руки, и я ощутил ужас. Неожиданно мне показалось, что на месте хвостатой Жрицы стоит та мразь, которую я всегда ненавидел — и всю жизнь буду ненавидеть. За то, что она убила Лиссу…

Я встряхнул головой, наваждение пропало — а после нахлынуло с новой силой. Глядя в ненавистные серые глаза, я выдохнул: