– Уже начали играть, - сказал принц застывшему за его спиной Кадму, - надо же. Первый тур, мой друг...

– Смотри, чтобы не был последним, - мрачно ответил Кадм.
– Ты поговоришь, наконец, с Рэми, или это мне сделать?

– Ни ты, ни я. Ты меня слышал.

– Рэми - твой телохранитель, Мир, - продолжал уговаривать Кадм.
– Его задевает твоя холодность. Это нормально. То, как ведешь себя ты как раз ненормально. Ты знаешь магические законы... своей закрытостью ты причиняешь телохранителю боль и подыгрываешь противнику.

– Ты меня недооцениваешь...
– прошипел Мир.
– И не смей ему слова сказать... пусть хранительница сама проболтается. Так будет лучше.

На миг рухнули щиты принца, и Эллис покачнулся он нахлынувшей на него слабости, чувствуя, как по подбородку стекает струйка крови.

– Как скажешь, мой принц, - ответил Кадм, подавая Эллису кружевной платок.
– Пойдем, Миранис. Рэми не простит нам, если в его отсутствие ты прикончишь хариба.

Принц ушел, а кровь не унималась долго. Лишь когда перестало растекаться по белоснежному шелку красное пятно, Эллис сел в кресло. Пальцы его разжались, выпустив окровавленную ткань на пол. Он уже ничего не понимал. Но с Рэми это было нормально.

Рэми сел, охватив пылающую голову руками. Еще некоторое время он приходил в себя, пытаясь выгнать из сознания отголоски кошмара.

– Эллис!
– позвал он, но вне обыкновения хариб не отозвался.

Зато приблизился внезапно шум бури. И Рэми, открыв глаза, поднялся.

Он помнил это озеро. Однако тогда, в его давних снах, оно было спокойно, а теперь ощетинилось волнами, с яростью бросаясь на берег. Гнул ветер сопротивляющиеся березы, гонял вокруг ветви, высохшие листья и комья земли, но самой бури Рэми не чувствовал, будто шумела она в двух шагах, избегая пересекать невидимую границу.

– Давно не виделись, друг мой!
– произнес в голове телохранителя знакомый голос.

– Могли бы увидеться и в замке.

– Я, жрица Виссавии, и ты - телохранитель принца?
– голос явно издевался, и это распаляло гнев Рэми еще больше.
– Могли бы, ты прав. Но нам ведь не нужны вопросы? Хотя, если ты решился, мой мальчик... одно мое слово, и ты из гостя станешь хозяином...

Рэми обернулся, прикусив губу. Хранительница предстала перед ним такой, как он ее помнил: белоснежное платье до пят, которое не осмеливался тронуть даже бушующий ветер, длинные, до самых колен, волосы, полускрывавшие бледное, лишенное глаз лицо... столь же гордая, сколь и просящая. Ибо она - служительница, он - любимый сын младшей богини клана. Господин. Только вот кому нужно это господство?

– Да, я этого не хочу, - быстро ответил Рэми.
– Но ты этого хочешь. И потому меня позвала. Не так ли? Все еще надеешься убедить...

– Ошибаешься!
– оборвала его хранительница.
– Я позвала, чтобы предупредить. Ты очень похож на своего дядю, мой мальчик. Гораздо больше, чем даже мне этого хотелось бы. Арам рано или поздно это заметит, пока не заметил лишь благодаря мне. Но более вмешиваться я не стану.

– И что ты предлагаешь - сидеть взаперти?

– Это уже твое дело, Рэми, - спокойно ответила хранительница. Ничего ее не берет. И гневается Рэми или нет, ей, казалось, безразлично.
– Можешь сидеть взаперти, а можешь принять мою помощь.

– С чего ты взяла, что мне нужна твоя помощь?

– У тебя нет выхода, Рэми, - как мальчика спокойно, ровно, уговаривала хранительница, и ее тон раздражал Рэми еще больше.
– Хочешь насторожить виссавийцев? Обратить на себя внимание?

– Хватит слов, хранительница. Переходи к делу или я вернусь в замок. Или ты надеешься, что я не сумею тебе воспротивиться?

– Позволь меня изменить твое лицо. Виссавийцы живут силой госпожи, пьют ее с эльзиром и настолько к ней привыкли, что и в твоем теле ее не почувствуют. А для своих ты останешься прежним. Они настолько слабы... о, не обижайся, что вряд ли что-то заметят. Но ты должен мне доверится.

Рэми кивнул. Он подавил отвращение, когда что-то мягко и осторожно коснулось его щек. Кожу на мгновение стянуло, в груди поднялась горячая волна, сопротивляясь чужой силе, и хранительница улыбнулась:

– Ну, ну, мальчик, доверься мне.

"Мальчик?" - раздраженно повторил про себя Рэми, но волну внутри приглушил. Закрыл глаза и заставил себя поддаться чужой силе, а когда открыл, то удивленно моргнул: он смотрел на себя внутренним зрением хранительницы. Узнавал и не узнавал, хотел этого нового облика и в то же время неосознанно жаждал от него избавиться.

В новом лице было больше черт Армана, чем Рэми: тонкая кожа, светло-серые, внимательные глаза, изящные, аккуратно вылепленные черты лица. Лишь изгиб губ полных губ остался прежним, но и он казался Рэми чужим.

– Спасибо тебе, - выдохнул телохранитель, возвращаясь в собственное тело.
– Только не понимаю - зачем помогаешь спрятаться?

– Я объясню, - ответила хранительница.
– Позднее. Самое главное, что Миранис послушался и привез тебя в Виссавию...

– Что?
– вспылил Рэми, не осмеливаясь поверишь.
– Это ты его заставила? Это из-за меня мы здесь?