– Мой брат?

– Твой брат спит, наследник. Я лично следил за его исцелением и могу поклясться, что вскоре он будет здоров. Но не сразу.

Рэми кивнул и направился было к лестнице, как целитель тихо прошептал:

– Позволь мне осмотреть твои раны, Нериан.

Вирес удивленно посмотрел на Рэми.

– Я обойдусь без твоей помощи, - ледяным тоном ответил наследник.

Рэн вздрогнул. Он никогда особо не любил Даара, но все же старик не заслужил ни таких слов, ни такого тона.

– Твои руки кровоточат, - настаивал целитель.
– Твой хариб не смог тебе помочь. Позволь мне... или хотя бы Дериану.

– Я сказал, что справлюсь без вашей помощи, - так же холодно ответил Рэми.
– Не позволю виссавийцам подойти ко мне слишком близко.

– Меня ранит твое недоверие...

– Вы легко раните других и требуете к себе трепетного отношения?
– усмехнулся Рэми.
– На моих руках умерла женщина. Ее вина была лишь в том, что она заплутала, может, временно. Но виссавийские целители не умеют прощать. И так легко проходят мимо...

– Ты не понимаешь собственного народа, наследник.

– А кто тебе сказал, что я хочу понимать?
– обернулся Рэми, и старший целитель вздрогнул от холода в его взгляде.
– И кто сказал, что это мой народ? Мой народ это кассийцы - открытые и близкие. Они совершают ошибки, но они же умеют за них отвечать. А вы? Вы погрязли в гордыне, хотя сами и шага не можете сделать без помощи богини. Еда, одежда, защита, этот великолепный замок - все это не ваше, ее. Ее сила, ее воля, а где же вы сами?

– Ты говоришь как Аким...

– Аким вырос в Кассии. Аким знал другой мир. Знал, что люди должны как можно меньше полагаться на богов и идти своей дорогой. Вы же как младенцы на руках богини. Вы ни на что не способны без нее. Ее обуза.

– Так научи нас жить иначе!

– Это не мой путь, целитель. У вас есть вождь. Скоро появится другой, настоящий наследник. Но вы цепляетесь в полы моего плаща и не даете мне идти дальше. Неужели вы настолько забыли о гордости? Не видите, что мне не нужны?

– Наша гордость это ты...

– Я не ваш. И не нужна мне ни ваша любовь, ни ваша преданность. Все, что нужно, у меня уже есть. Мой принц, мой путь, - Рэми дотронулся до лба, где светилась ровным цветом руна телохранителя.
– Страна моего друга. Кассия. Та самая Кассия, которую вы презираете. Ведь там рождается так мало магов... А теперь прости меня, но я спешу...

– Мы еще продолжим этот разговор, наследник.

– Ты упрям, старец. Говоришь, что я тебя раню, но заставляешь меня это делать снова и снова. Зачем?

– Потому что люблю тебя... мы все тебя любим.

– Боги, бред, - сказал Рэми, устремляясь вверх по лестнице. Ничего не спрашивая, Вирес и харибы направились за ним. Рэн и Дериан полонились старшему целителю и услышав, едва слышное:

– Не упустите его, - бросились за наследником.

На втором этаже было неожиданно тихо. В памяти Рэна еще жили эти коридоры, наполненные людьми, и царившая здесь тишина вдруг показалась ему тревожной. Хотя и естественной для этого замка.

Толстые ковры под ногами скрывали и без того мягкие шаги людей. С гобеленов на стенах загадочно смотрели на них магические животные, половину из которых Рэн никогда не видел вживую, да и вряд ли хотел увидеть. И этот полумрак, показавшийся вдруг недобрым, затаившимся по углам существом. После того разговора внизу, после вести, что наследник ранен, но не позволяет себя исцелить, Рэну почему-то хотелось оказаться среди людей. Лучше среди понимающим, умеющих подбирать слова целителей душ... Но целителей душ Рэми точно к себе не подпустит.

Рэми вошел в свои покои и, приказав харибу раздвинуть тяжелые шторы, опустился в кресло. В небольшую, скупо обставленную комнату хлынул солнечный свет. Рэн невольно посмотрел на обтянутые черными перчатками ладони наследника.

"Ты тоже чувствуешь?" - спросил Рэн брата.

"Очень слабо, - честно ответил Дериан.
– Я не настолько силен, как старший целитель, ты же знаешь. Но Рэми действительно ранен. И не только ладони... его голова. И я не могу ему помочь".

Вернее, не решался. Рэн тоже слова не решался сказать, хотя понимал, что сказать надо. Зато был тут кто-то еще, кто вовсе не боялся наследника, а опустился перед ним на колени и требовательно протянул ладонь.