— Я обратила внимание на то, что в досье об этом тоже ничего не говорилось.

— О чем?

— О попытках меня завербовать и предложениях работать на них.

— Я так понимаю, что ты их отвергла.

Монро язвительно усмехнулась.

— Они не так хорошо платят.

— Послушай, а как же быть с чувством патриотизма?

Она замолчала, раздумывая, а потом взглянула на него и переспросила:

— Чувство патриотизма? Сколько лет ты прослужил в армии, Майлз?

— Такое впечатление, что полжизни.

Она кивнула.

— Все, кто служит, достойны благодарности и признательности, и я не сомневаюсь в том, что ты их заслужил не меньше других. Я ценю патриотизм, но и только. Я не такая, как все. У меня нет привязанности или тяги к одной отдельно взятой стране. Для этого, мне кажется, необходимо чувство приверженности той или иной системе. — Она посмотрела ему в глаза, чтобы убедиться, что он ее понимает, и добавила: — Патриоты защищают родину, Майлз. А где мой дом?

— Не понимаю. Ты же американка!

— Разве? — искренне изумилась она. — А что меня, собственно, делает американкой? Наличие паспорта?

— Ну и это тоже. И там корни твоих родителей.

— А мои — разве там? — Она вздохнула. — Я родилась в Камеруне. Прожила почти восемнадцать лет здесь и в соседних странах, но я не камерунка. Я понимаю язык и культуру Турции лучше, чем Америки. Но я не турчанка. У меня есть паспорта трех стран, я жила в тринадцати и говорю на двадцати двух языках. Какой страны я должна быть патриотка? Где моя родина?

— А какая тебе ближе других?

— Никакая! — ответила она и, уже жалея, что слишком разоткровенничалась, сменила тему: — Когда мы были рядом с телефоном, ты так и не стал никому звонить?

— Не бери в голову, — успокоил он. — Те, с кем я общаюсь, знают, что моя работа сопряжена с опасностью. Перед тем как уехать, я обо всем позаботился.

— А ты знал, во что ввязываешься, когда соглашался?

Уголки его губ дрогнули и поползли вверх.

Послание от Бонифация Акамбе был доставлено в отель через пять дней. В номер Монро постучали, и старший сын Акамбе вручил ей небольшой коричневый конверт. Усадив его на стул возле кровати, Монро сравнила подделки с оригиналами, потерла пальцами по фотографиям и потом присмотрелась к ним под углом. Убедившись, что все в порядке, она одарила юного курьера чаевыми и отпустила.

Оставшись одна, она села на край кровати и постучала костяшками пальцев по конверту. Содержимое было ее пропуском в прошлое. Она сжала кулак. Черт с ним! Поездка приближала ее к Эмили Бэрбанк и пяти миллионам долларов, и не исключено, что выполнение этого задания поможет ей наконец-то избавиться от голосов в голове.

Поднявшись, она вышла в коридор и направилась к номеру напротив. Брэдфорд открыл дверь, даже не дав ей постучать, и она вошла внутрь.

— Нас ждет Малабо, — объявила она. Усевшись на кровати, она разложила на ней четыре карточки. — Твои виды на жительство в Камеруне и Экваториальной Гвинее.

Брэдфорд закрыл блокнот и сунул в рюкзак, после чего внимательно изучил закатанный в дешевый пластик гвинейский документ.

— Выглядит как топорная самоделка.

— Вполне возможно, — согласилась она, — но от настоящих точно ничем не отличается. — Она помолчала. — Послушай, Майлз, я знаю, что тебе доводилось бывать в опасных местах, и не подвергаю сомнению твой опыт, но ты должен принять к сведению мои слова.

Продолжая разглядывать карточки, он произнес:

— Выполню любое твое указание.

— Камерунские бумаги могут и не потребоваться. В Экваториальной Гвинее тебе придется часто показывать документы, а полиция и военные любят их отбирать, чтобы вернуть за выкуп, но лучше пусть они заберут их, чем паспорт. В видах на жительство ты числишься дипломатом, поэтому, во всех случаях, они не должны забирать тебя в полицейский участок.

Брэдфорд положил карточки на стол и спросил, не скрывая улыбки:

— А если они потребуют мой паспорт или все-таки заберут в участок?

— Что же, — ответила она с нарочито тяжелым вздохом. — Раз твоя работа заключается в пребывании рядом со мной, надеюсь, что ты не окажешься в ситуации, которую я не смогу уладить путем переговоров. — Она улыбнулась. — Но если вдруг ты все-таки умудришься залететь в тюрьму, то выбираться из нее тебе придется уже самостоятельно.

— Спасибо, — поблагодарил он и подмигнул ей.