— Я шел на твой запах, Эмма. Я всегда найду тебя, где бы ты не была.

— Но как ты можешь быть со мной? Зная, кто я?

Он заставил ее посмотреть на него.

— Я прекрасно знаю, кто ты. Видел все, что случилось. Теперь между нами не осталось секретов. Я хочу тебя так сильно, что мой мозг даже не может этого постичь.

— Но я не понимаю. Я была его дочерью.

— Когда я увидел его с тобой, моя ярость поутихла. Я полагал, что он каждый день злорадствовал, думая о том, что со мной сделал. Представлял, как он насмехается над тем, как забрал жизнь у моего отца, как отобрал кольцо… А он едва помнил об этих вещах и был совершенно не в себе. Но та доброта, с которой он отнесся к тебе в конце… она много для меня значила.

— Но он столько у тебя отобрал!

— Девочка, но он также и дал мне кое-что.

Она взглянула на него тем застенчивым взглядом.

— М-меня?

Он кивнул.

— Я не сошел с ума после всех тех лет ада, но едва не лишился рассудка, когда думал, что потерял тебя.

— Я видела его, Лаклейн, — прошептала она. — Тот ад. Я знаю, что с тобой произошло.

Он коснулся ее лба своим.

— Господи, как бы я хотел, чтобы это было не так. Знание, что я обрек тебя на эти воспоминания, убивает меня изнутри.

— Нет, я рада, что они у меня есть.

— Как ты можешь говорить такое?

Ее нижняя губа дрогнула.

— Я ни за что не хотела бы, чтобы ты прошел через все это один.

Он сжал ее плечи и, нахмурившись, проскрежетал:

— Бог мой, я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — ахнула она. — Хотела тебе это сказать…

— Если ты чувствовала то же самое, почему не вернулась в Киневейн? Ко мне?

— Потому что в России был день.

Его осенило. — Значит, в Шотландии тоже.

— Именно. Я перемещалась второй раз в жизни — первый случился, когда я пошла с вампиром — и я не была уверена, что смогу попасть в полностью укрытую от солнца комнату. А здесь было как раз за полночь.

— Я все гадал, когда ты научилась перемещаться, — его голос прозвучал тише, когда он признался:

— Думал, что ты выбрала теток, а не меня.

— Нет, я пыталась руководствоваться логикой, думать головой. К тому же, я решила, что никто не заставит меня выбрать кого-то одного, — она погрозила ему пальчиком, — включая тебя, Лаклейн. Больше это не повторится.

Уголки его губ изогнула ухмылка.

— Собираешься держать меня на коротком поводке? Особенно теперь, когда я знаю, что случается, когда ты кем-то недовольна.

Она игриво ущипнула его за руку. Но когда ее ладонь коснулась влажной ткани его плаща, ее глаза округлились.

— Ты ранен. Даже серьезнее, чем я думала, — она, было, вскочила на ноги, но он потянул ее обратно на постель.

— Дай мне время. Я исцелюсь, точно так же, как ты сейчас. Твоей ноге уже лучше.

— Но тогда я принесу тебе бинты, — она пробежалась по нему взглядом. — Обмотать руки? Грудь? О, Лаклейн.

Он пока не хотел, чтобы она выходила из комнаты, особенно без него.

— Не беспокойся, — он держал ее руку в своей ладони. — Теперь, когда я знаю, что ты любишь меня, я потяну с выздоровлением, чтобы ты обо мне заботилась.

Она попыталась подавить усмешку, но проиграла.

— Так что еще ты видела? — он кашлянул в кулак. — В моих воспоминаниях. — Вопрос, похоже, будет из каверзных.

— В основном они были связаны со мной, — ответила она, совершенно очевидно уклоняясь от ответа.

Ситуация не прояснилась. Могла ли она видеть, как он мастурбировал, представляя, что ласкает ее между ног?

— И?

— Я видела вещи из прошлого. И то, как ты восхищался моим бельем, — краснея, ответила она.

— Ты знаешь, почему меня это тревожит?

— Меня это тоже тревожит! Думаю, что умерла бы, если бы увидела тебя с другой женщиной.

— Девочка, ты ревнуешь?

— Да! — выпалила она, словно удивленная его вопросом.

— Пока ты бегал и рычал «моя», я, молча, повторяла то же самое в отношении тебя.

Все лучше и лучше.

— Думаю, мне по душе видеть тебя такой ревнивой, к тому же собственницей. Но совсем не нравится то, что тебе доступны мои воспоминания. Что еще ты видела?

Она описала сны, где он был в походе, затем с ней в отеле, момент, когда он восхищался ее попкой, и про ожерелье. Пока ничего, за что ему могло бы быть стыдно.

— Ты видела, как я убивал?

— Нет.

— А как я кончал, работая рукой?

Ее глаза округлились.

— Нет, но…

— Но что? — когда она не ответила, он прикусил ее ушко. — Скажи мне.