– Мы должны обезопасить людей, – подал голос очнувшийся Сила. Мальчик слез с рук Ильи и сделал шаг к обугленному забору.

– Это мой брат? – повариха поспешила к юному воину.

– Ты кто? – парнишка уставился на тетку.

Егор покачал головой и повернулся к дому гадалки, который превратился в безобразную кляксу. Он нахмурился. За забором из пространства стал проступать силуэт особняка пережившего сильный пожар.

– По-моему реалистично получилось, – улыбнулся довольный Егор.

– Надо еще охранное заклинание поставить, чтоб сюда никто ближайшие два года и сунуться не смел. – Сила вырвался из объятий сестры и то-то зашептал. Потом повернулся к ведьмаку и, покосившись на Веру, спросил.

– Слышь, друг, а почему эта старуха называет меня братом? Моей сестренке одиннадцать лет и я как старший в семье дал слово отцу о ней заботиться.

– Потому что, друг, ты с родителями завис в этой дыре на семь лет. И теперь у тебя вместо младшей сестры появилась старшая, – ведьмак успокаивающе положил парнишке руку на плечо.

– Вер, ну может хватит притворяться? – он укоризненно посмотрел на повариху пытающуюся уложить седовато-бурые локоны в высокую прическу. – Ты итак почти все силы, что на внешность уходили, на битву потратила.

– Ладно, – сказала Вера и опустила руки.

Илья ойкнул. Лиза широко раскрыла глаза. Рядом с ними стояла крепко сбитая девушка с огненно рыжими волосами. Она шмыгнула носом усыпанным веснушками и прошептала. – Ну, теперь братик ты меня узнал?

Парнишка нахмурился, сканируя девушку взглядом, и неожиданно широко улыбнулся.

– Не волнуйся сестричка. Теперь ты под надежной защитой. – Сила подошел к ней и взял за руку.

– Ты тоже. – Вера обняла едва стоящего на ногах мальчишку.

– Возвращаемся, – предупредил Егор.

Баба Нюра посмотрела из окна горницы на растаявшую в воздухе группу людей и почесала крючковатый нос. Потом вернулась в спальню и сменила тряпку на лбу у горящей в жару рыжеволосой девочки.

– Мамочка, папа, – заплакал ребенок.

– Вот ироды, хоть и ведьмаки, – пробурчала бака. – Хорошее ли дело в бой деток таскать? Совершеннолетие у них, видите ли, в семь лет. Как есть ироды, – продолжая ругаться бабка, снова пошла в горницу, где домовой уже поставил на стол самовар.

– Как ребенок? – поинтересовался он.

– В беспамятстве, – махнула рукой знахарка, – чую я, придется нам с ней повозиться, пока на ноги поставим.

– Повозимся. Не привыкать, – домовой выложил на стол тарелки с румяными пирожками.

– Какой ты у меня хозяйственный, Ефимыч. Спасибо тебе родной. Выходил старуху. От смерти спас. За домом следишь. Готовишь, – наверное, уже в сотый раз бабка поблагодарила домового.

– Да я чего же там. Для хозяйки… Да я завсегда… – Ефимыч засмущался и выложил на стол банку с медом.

Знахарка улыбнулась.

– Да и не забудь, – вспомнила она, – как девчонка очнется, по имени ее кличь. Верой ее зовут.

Стела долго смотрела на себя в зеркало из расплавленного серебра. Металл загадочно струился и переливался, стремясь покинуть прочное ложе из местного летучего камня. Девушка протянула руку, окунула пальцы в тягучую жидкость и улыбнулась, стряхивая на пол серебристые капли. Еще пару лет назад, живя с отцом в городе с ведьмаками, она представить себе не могла насколько прочным на самом деле является ее хрупкое тело. Или оно было хрупким только в том измерении, а в этом…Она поправила русые волосы. Еще раз оглядела роскошное платье из почти исчезнувшего на этой планете пушистого серебристого плюща и поправила правый рукав. Плющ послушно обвил запястье, образовав сразу за манжетой пару дополнительных складок.

– Очень красиво, – прошептал чубасенок у ее ног. – Вы самая красивая хозяйка на свете.

– Это ты так думаешь, Фин, – Стела ласково погладила круглоглазое существо по голове. – А все остальные здесь считают меня жуткой уродиной. С другой стороны они поклоняются не красоте, а силе. Так что мне наплевать.

Чубась восторженно глядящий на хозяйку хотел что-то возразить, но звук шагов заставил его искать прибежище за зеркалом. Подволакивая перебитую ногу, пушистик едва успел скрыться, как в комнату вошел Андрей. Парень надел на себя красную шелковую рубашку и штаны из рыбьей кожи. Строго говоря, обитатели местного моря вряд ли являлись рыбой, но Стела так и не смогла выяснить их точное название. Здесь жителей не интересовали названия деревьев, цветов, морской и прочей живости. Может быть потому, что в морях и озерах осталось не так много обитателей. Леса, если когда и были, то давно исчезли. А единственной заботой оставшихся на планете нескольких видов разумных существ был поиск энергии, то есть еды.

– Ты как всегда прекрасна любимая, – восхищенно произнес Андрей.

– Знаешь, а тебе идет красный цвет, – ответила Стела комплиментом на комплимент.

– Рубашка осталось от деда, – улыбнулся Андрей, и почти мгновенно улыбка сменилась хищным оскалом. – Почему он еще жив?

Парень-нежить мгновенно схватил за хвост упирающегося чубася и вытащил его из-за зеркала.

– Потому что Фин теперь служит у меня. Он дворецкий, – невозмутимо произнесла Стела и Андрей разжал когтистую лапу. Он пожал плечами, и лапа нежити трансформировалась в человеческую ладонь.