— Да. А ты, Ким, знаешь, о чем идет речь?

— Конечно. Я лишь ожидаю, когда мы узнаем, что, собственно, в этом доме таинственного.

— Теперь как раз переходим к этому моменту, — засмеялась Катя. — Однако минуточку. Вода закипела, и мне нужно заварить чай…

Наша подруга занялась чаем, а мы сидели молча, ожидая, когда она закончит приготовления и продолжит свой рассказ. При этом делали вид, что дым от костра нам нисколько не мешает.

Собственно, метод этот применялся еще североамериканскими индейцами: костер посередине и дыра в верхней части хижины или вигвама для выхода дыма. Может, дым от датских костров отличается чем-то от индейских. Этого я не знаю. Но дым нашего костра «никак не хотел уходить наверх в отверстие. Глаза слезились, и нас одолевал кашель. Но мы не проронили ни слова недовольства. Раз индейцы стойко переносили такое неудобство, то могли потерпеть и мы.

Если не считать дыма, в хижине было довольно уютно. Стало совсем тепло. В отблесках пламени все выглядело несколько таинственно и даже торжественно. Фонарь мы потушили, так что внутренность нашего убогого сооружения освещалась лишь костром. Катя вытащила из своей поклажи печенье и половину песочного торта. Затем последовали нож, чайные ложки, сахар и чашки. Она разлила чай, разрезала на четыре части торт и села рядом со мной к костру.

Чай сильно отдавал дымом. Но никто из нас не обращал на это внимания. Напротив, все утверждали, что чай просто великолепен. Так мы сидели, наслаждаясь тишиной, теплом и Катиным угощением. Ведь это была совсем иная жизнь, чем занятия в школе!

Шнапп лежал рядом, поглядывая на нас укоризненно. Но он ведь ничего не знал об индейцах!

Когда мы расправились с тортом и Катя налила нам еще по чашечке чая, Эрик, Очкарик и я закурили трубки, уселись поудобнее и приготовились слушать продолжение Катиного рассказа.

— Так вот, — сказала она, — на прошлой неделе случилось нечто необычное. Я ходила в соседний поселок в кино. А поскольку велосипед был не в порядке, то шла туда и возвращалась домой пешком. На обратном пути мне почему-то захотелось пройтись по пляжу. Было около десяти часов вечера, и кругом царила густая темнота.

— И тут ты прошла мимо дома с голубыми ставнями?

— Да, — ответила она, — и вдруг заметила наверху свет.

— Свет?!

— Да, хотя, собственно, это было необычное освещение. Я хочу сказать, что электрический свет-то не включался вовсе. Был виден лишь слабый мигающий лучик, как будто кто-то ходил по дому, подсвечивая себе карманным фонариком. Остановившись, я внимательно присмотрелась.

— Минуточку, — прервал я ее. — Ты увидела свет внутри дома. Разве ставни на окнах не были закрыты?

— Нет, насколько я помню, нет. Это-то и удивительно. Правда, в тот вечер я об этом не подумала. Я долго стояла на берегу, посматривая наверх, в сторону дома. Сначала я было подумала, что в доме горит камин, так как свет-то был мерцающий. Но потом все же пришла к выводу, что это — карманный фонарик.

Катя на минутку замолчала, и Эрик сказал:

— Можно прямо с ума сойти. Звучит интригующе. А что ты сделала потом?

— Я осторожно прокралась наверх по лестнице. Когда оказалась в саду, спряталась в кустах и стала наблюдать за домом. Через несколько минут свет погас. Я продолжала наблюдение в расчете, что услышу оттуда какие-нибудь звуки. Но все было тихо. Тогда я подползла поближе к дому и стала ждать.

— Чего же? — спросил удивленно Эрик.

— Что они, то есть те, кто находится в доме, выйдут. Потому что подумала: а вдруг это воры? Прождала не меньше четверти часа, но в доме по-прежнему было темно и никто из него не вышел.

— А что потом?

— Потом я пошла домой. Я не решилась оставаться там дольше, а то отец стал бы беспокоиться из-за моего долгого отсутствия.

Покуривая трубки, мы пытались осмыслить сказанное Катей. Она была права: случай выглядел довольно таинственным. Ведь если это был обычный вор-домушник, то для чего он остался в доме, выключив фонарик? Нормальный вор постарался бы исчезнуть оттуда поскорее.

— Я знаю: то, что я рассказала, звучит не слишком-то многообещающе, — произнесла Катя после некоторого молчания.

— Нет, это довольно интересно, — возразил я. — И ты проявила большое мужество, прокравшись в сад.

— Ты так думаешь? — радостно воскликнула она. Сидя рядом со мной, она размешивала сахар в своей чашке. В этот момент Катя выглядела довольно горделиво. — А ведь тут необычного не столь уж и много.

— Ты сказала, что прождала не менее четверти часа после того, как погас свет?

— Может быть, и все двадцать минут. Но уж четверть часа, это точно.

— Не возникла ли у тебя мысль, что тот, кто находился в доме, собственно, там живет? Что он лишь поднялся на минутку из постели, не включая электрический свет?

— Да, об этом я тоже подумала, — ответила она. — Но почему он все-таки не включил свет?

— Возможно, был испорчен выключатель или же неисправна электропроводка.

— Этого я не знаю.

— Не исключена и вероятность автоматического отключения электротока. А если в доме имеются керосиновые лампы, то в них могло не оказаться горючего.