— Об этом мы с Кимом тоже говорили, — заметил Очкарик. — Но тем не менее приглядеть за ним нужно. Ну теперь он, пожалуй, отошел достаточно далеко. Поехали за ним, не торопясь.

Полицейский двигался в том же направлении, куда было нужно и нам. Таким образом, он шел явно не в магазин, так как тот находился совсем в другой стороне.

Вот страж закона завернул за угол. Мы прибавили ходу. Но когда туда подъехали, полицейского уже не было видно.

— Куда он делся? — недоумевал Эрик.

— Может, вошел в один из домов, — предположил я.

В одном из ближайших домов жили и Катя с отцом.

— Не думаете ли вы?..

Да, мы все подумали об одном и том же. Но, к сожалению, делать было нечего. По всей видимости, полицейский направился переговорить с Катиным отцом. Наверно, потребовались еще какие-то документы.

— Ну вот, — сказал Очкарик, — история-то вышла глупая.

В ответ мы только кивнули головами.

Но сейчас это было, собственно, не так уж и важно. Ведь у нас в резерве есть другая таинственная история!

Мы медленно подъехали к Катиному дому, чтобы забрать ее с собой, пока у них будет находиться этот полицейский.

— Нет, — прошептал Эрик. — Проезжаем мимо, не останавливаясь!

Мы так и сделали, а когда отъехали подальше, он пояснил нам, в чем дело.

— Он стоит в саду и смотрит на дом.

— Полицейский, что ли?

— Ну да. Он не пошел к дому, а стоит у калитки и наблюдает, что там делается. По сути, повторяется то же, что было летом. Они что, не могут оставить бедного профессора в покое?

— Внимание, теперь он отошел от калитки и направляется в нашу сторону.

— Давайте останемся на своем месте, — предложил Очкарик. — У нас совесть чиста и бояться нам нечего!

Мы остались там, где были. Когда полицейский подошел поближе к нам, Эрик улыбнулся и сказал:

— Не передадите ли вы от нас привет господину Бруну?

Страж порядка остановился и удивленно взглянул на Эрика.

— К сожалению, я не знаю никого, кого бы звали Бруном.

— Простите, пожалуйста, — не смутился Эрик, — по-видимому, мне следовало бы сказать: господину обервахмистру Бруну!

Полицейский тоже улыбнулся, но как-то неуверенно.

— Я не совсем вас понял.

— Вы можете говорить с нами совершенно откровенно, — снова заговорил Эрик. — И не беспокойтесь. Мы не скажем никому ни слова. Хотелось бы просто предупредить вас о Киме — вот он-то опасен. Он не может спокойно видеть полицейских: обязательно подойдет к ним и что-нибудь отчебучит. Ведь правда, Очкарик?

— Да. Обервахмистр Брун наверняка рассказывал вам о нас. Он со своим коллегой — к сожалению, не могу вспомнить, как его звали…

— Мадсен, — подсказал я ему.

— Да, да, именно Мадсен. Так вот, оба этим летом были здесь. Проверяли, как живет профессор. А нам тогда в голову почему-то пришла мысль, что то были плохие люди, собиравшиеся причинить ученому вред. Мы совсем не подумали, что это могли быть полицейские. Ну а вечером, когда те вошли в сад, мы были начеку. И Ким ударил господина Бруна подвернувшимся ему под руку толстым суком по голове.

— А не поленом ли? — попытался уточнить Эрик.

— Да нет, это точно был сук, — подтвердил я.

— Полено все же звучит лучше, — возразил Эрик. — Само слово более увесистое!

Не обращая внимания на вмешательство Эрика, Очкарик продолжил:

— В ответ господин Мадсен тоже нанес удар. А в дальнейшем все выяснилось. Мы узнали, что имеем дело с полицией, ведающей делами иностранцев, а те поняли, что мы ошиблись. Так все по-хорошему и окончилось.

Полицейский засмеялся.

— Так это были вы? Да, да, эту историю я знаю хорошо.

— Стало быть, вы знаете господина Бруна?

— Конечно. Это-то я должен признать. Надеюсь…

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — заверил его Эрик. — Обещаем, что не скажем никому ни слова. Ваши секреты будут нашими секретами. Так что будьте спокойны. Мы свое слово держим!

— Это очень хорошо, — ответил полицейский. — Но как вы узнали, что я из полиции?

— Мы заметили вас и вашего коллегу еще вчера на Центральном вокзале в Копенгагене, — объяснил я. — И сразу решили: вы полицейские. Мы были уверены, что вы просто не могли быть никем иным.