черт побери! Передо мной возникает нечто – худое чудо с черными патлами в

каре и челкой набок, с двумя колечками в брови и одним в носу, с черными

ногтями и вообще- весь в черном…»

«А кто еще-то?»- я плюхнулся на свободное рядом с Герцем место и обнял

друга. «Что с тобой случилось, парень?»- Герц был явно в шоке: « Ты ТАК

похудел! Сколько ты весишь?»- «79, но это еще не предел!»- гордо заявил я.

«Ты псих!»- нежно улыбнулся друг. Я знал, что он меня поймет!

Сейчас Йон говорит, что именно в этот момент в моих глазах первый раз

блеснул огонек анорексии. Она – бледная и с черными растрепанными

патлами, пришла в мой затуманенный первым алкоголем и первой

влюбленностью мозг, как хозяйка.

«Хэттоуэй, привет, детка!»- парень обернулся на незнакомый мужской голос.

Перед ним стоял НОВЫЙ, ПОХУДЕВШИЙ за лето, Я. Облокотившись

спиной о железную дверцу шкафчика в баскетбольной раздевалке, я мило

улыбался своему «врагу». «Парень, ты кто?»- готов поклясться, что на

секунду в его глазах мелькнул страх. Еще бы! Ведь мои вороново- крыло

волосы и перевернутый крест на шее мало способствовали дружеской беседе.

«Меня зовут Джонни Новак, помнишь такого?»- с издевкой в голосе сказал я.

«Новак? Не может быть!»- Хэттоуэй во все глаза таращился на меня. Я

подошел ближе. «Хочу сказать тебе, детка, что если я еще раз из твоих милых

губок услышу слово «толстый» по отношению к чему бы то ни было…»- я

подходил к парню все ближе и ближе, в ухмылке скаля идеально белые зубы:

«То тебе очень не повезет…»

А для полной его уверенности я достал из кармана аккуратненький выкидной

ножичек и щелкнул лезвием. В глазах парня отразился страх…

«Такие вот ножички очень часто используются заключенными в тюрьмах.

Очень хорошая вещь – просто и бесшумно…»- говорил мне один из моих

новых знакомых в Сан-Франциско. Берт. Его звали Берт. Длинноволосый

татуированный байкер.

Мне теперь, в общем-то, не было никакого дела до этого выскочки Брайна

Хэттоуэйа, но моя обновленная сущность жаждала мести за все, причиненные им унижения. Бедный-бедный Брайн. Он-то не знает, на что я

теперь способен. Голод и алкоголь помогли мне разобраться в своей жизни.

Когда перед тобой стоит выбор: съесть гамбургер или выпить пиво, не трудно

догадаться, что выбирал я. В Сан-Франциско меня научили любить себя. Я

ПОЛЮБИЛ! Но только не 86 кг веса, ТОЛЬКО НЕ ИХ! А теперь, когда я

весил всего 79 кг, меня обуревала гордость за самого себя. А приятная

легкость в желудке с каждой минутой все больше меня радовала …

« Ты хоть что-нибудь, кроме сигарет ешь вообще?»- как-то спросила меня

мама Герца. «Ага, пиво…» – ответил ей я. Первое время Герц пытался

заставить меня съесть картошку фри или гамбургер на завтраках в колледже, но я отказывался и упрямо таскал с собой салаты из дома. Ел фрукты, много

пил минералки и сока.

«Пиво очень калорийное…» – сказал мне Герц. «У меня же должна быть хоть

одна вредная привычка?»- парировал я.

Глава 8

Мать снова одна. Снова плачет в подушку, размазывая по белым простыням и

наволочкам черную тушь. «Джеффри ушел…»- выкрикивала она сквозь

рыдания. Я молча сидел напротив, в кресле и курил, пуская аккуратные сизые

колечки едкого дыма дешевых сигарет в потолок. «Он был неудачником…»-

сказал я ей. «Он был геем…»- покачала головой она, снова принимаясь

плакать. Еще один мой «новый папа» не удался…

«Хей, Йон!»- сидя за партой на математике, сказал я другу. Он вытащил

наушник , чтобы лучше меня слышить. «Блин, Новак, ты ел сегодня хоть что-

нибудь? У тебя в животе урчит, что жить невозможно…»- пожаловался Герц.

Я засмеялся, достал из сумки яблоко. Герц удовлетворенно кивнул, дожидаясь, пока я утолю голод. «Знаешь, мне все еще наравится Деми…»-

начал я. «Я думал, что ты влюблен в свою Бемби из Сан-Франциско…»-

удивился друг. «Да, влюблен! Но никто мне не запрещает переспать с

Деми…»- смеясь, ответил я. Йон нахмурился: «Считаешь, что Хэттоуэй тебе