Костер пылал. Длинные языки синего пламени лентами поднимались вверх, кидая желтое отражение на ледяной припай. У костра, вытянув ноги к огню, сидят участники экспедиции.

Проф. Шмидт, теребя пушистую бороду с вклинившейся в нее серебряной полосой седины, говорил:

— Романтика Арктики гибнет. Люди, проникающие в ее просторы, роют ей могилу. Легендарность и суровость побеждаются советскими зимовщиками. Мы являемся подлинными свидетелями размаха этой работы. Северная земля, к которой держит рейс наш капитан, скоро перестанет быть белым пятном на карте. Люди, изъявившие желание пробыть на ней два года, — это сгусток человеческой отваги.

Штаб экспедиции.

Журавлев, притаившийся за большим камнем все ждет свою добычу. В то время, когда заяц появлялся над водой, — Сергей Журавлев приподнимался, ставил руки под челюсти и трелью свиста оглашал пустынную местность.

— Приманивает, морской зверь идет на свист. Хороший у меня промышленник будет, — гордо заявил Г. А. Ушаков и направился к своему товарищу-зимовщику.

Морской заяц, прислушиваясь к „концерту“, все чаще и чаще выплывал.

Раненая мною крачка приковыляла к костру. Большое полушарие мозга свесилось над ее левым глазом. Красивое оперение превратилось в отрепье. Мой приятель, комсомолец Вася Ходов горячей головней пришиб ее до смерти.

Ушаков, поговорив со своим зверобоем, вернулся к группе.

— Заяц посмелел. Товарищи, кто хочет поохотиться, — идите. Разбейтесь на партии. Стрелять только по команде Журавлева.

К озеру, точно к осаждаемой крепости, со всех сторон подходили стрелки. Журавлев с упора нацелился и первым выстрелил по зайцу. Открылась канонада. Морской зверь, зажатый берегами озера, стал искать спасения в узком проливе. Сгоряча мы расстреляли по обойме и, когда заяц шел проливом, оставляя за собой след разрезанной воды, у нас в магазинных коробках не оказалось патронов. Мы бежали рядом с зверем, кричали, свистели, а зачем, — сами того не знали. Журавлев же бросился к устью пролива и по наносам песка пошел навстречу мчавшемуся зверю. Мель, на которую с разгона попал заяц, как вспаханная борозда, расступилась перед сильной грудью; заяц, мгновенно выкинутый из воды, был прекрасной мишенью. Две пули пчелами впились в упругое тело. Кровь брызнула кверху. Сильное течение подхватило барахтающегося зверя и понесло в открытое море.

— Лодку! Лодку! Скорее лодку!

Журавлев, Вася Ходов и я на шлюпке по кровавому следу погнались за зверем. Истекающий кровью, он последний раз показался над водой.

— Убит. Гоните, иначе опустится на дно, тогда амба, — горячился зверобой.

От сильных ударов весел шлюпка прошла мимо.

— Красные пятна позади…

— Не мешкать, назад! — закричал Журавлев.

На легкой зыби кровяное сало в лучах падающего солнца переливалось перламутром. С весел потекла кровяная вода.

— Здесь ищите…

Начальник экспедиции проф. О. Ю. Шмидт.

Морской заяц, весом 480 килограммов.

Зазубренный багор нащупал скользкое тело, лодка покачнулась.

— Тише, черти, — выругался Сергей.

Я соскочил на обкатанные морскими прибоями камни, ногой нашарил зайца, нагнулся, схватил его за ласты и приподнял к лодке.

Сергей Журавлев быстрым движением располосовал рану ниже челюсти, продетую веревку затянул в мертвый узел.

— Назад…

Морской заяц на буксире был доставлен на берег к наблюдавшим за нами членам экспедиции. Издалека Шмидт шутил:

— Шашлык жарить будем. Шаш-лычок…

Замешкавшийся кинооператор Новицкий упустил момент съемки. Шлюпка подошла. Зайца уже вытащили на берег.

— Товарищи! Повторите! Нельзя так! Вы должны согласовывать со мной работу.

Пришлось повторить, вернее инсценировать момент прихода шлюпки.

Убитый зверь оказался длиной в 255 сантиметров, а весом около 480 килограммов. Такие крупные экземпляры очень редко приходилось видеть даже новоземельскому зверобою — Журавлеву.

— Большущий. Усы — целые возжи.

Шмидт нарезал мелкими кусками мясо зайца и на шомполе, под смех всей группы, стал приготовлять шашлык.

Без соли, жареное мясо было приторно, пахло рыбой. Шмидт ел и прихваливал:

— Вкусно. Попробуйте…

Моря Баренца, Белое и Карское богаты морским зверем. Наши ледоколы за время убоя его на ледяных полях оставляют десятки тысяч тонн этого мяса. Наука еще почти совсем не занималась вопросом, — можно ли консервировать и употреблять в пищу мясо морских зверей.

Шмидт приказал забрать убитого нами зайца и отправить его с ожидаемым „Сибиряковым“ в гор. Архангельск, для опытов в лаборатории.

Василий Ходов подошел ко мне и тихо сказал:

— Айда на байдарке к ледоколу. Лодка перегружена.

Маленькая резиновая байдарка была спущена на воду.

— Ребята, осторожнее обходите льды. Слышите, осторожнее, — отцовской заботливостью напутствовал нас Шмидт.

Солнце играло фиолетовым пламенем на хрустале льдин. Обходя нанесенную гряду искрошенного льда, мы зашли за купоросные пловучие горы.