— Сейчас исчезну, — сказала Харриет. — Это — позор, что вам придется работать после обеда и позор мне, что я вас отвлекаю. Между прочим, могу сообщить вам, что у Кэттермоул было алиби на события прошлой ночи.

— Алиби? Хорошо! Это уже что-то. Хотя, полагаю, это ещё больше заставляет подозревать бедных нас самих. Однако факты — это факты. Мисс Вейн, а что это был за шум во дворике вчера ночью? И кто был этот молодой человек, которого вы тащили за собой? Я не спросила этим утром в профессорской, потому что подозревала, что вам бы этого не хотелось.

— Это точно, — сказала Харриет.

— И сейчас не хотите говорить?

— Как заявил Шерлок Холмс относительно другого случая: «Думаю, мы должны проявить к нему снисхождение». [51]

Декан проницательно посмотрела на неё.

— Два плюс два дают четыре. Ну, ладно, я вам доверяю.

— Но я хочу предложить установить ряд острых штырей на стене сада для преподавателей.

— Ага! — сказала декан. — Ну, я не хочу ничего об этом знать. И большая часть этих инцидентов — чистое упрямство. Строят из себя героев и героинь. Последняя неделя семестра — это вообще сезон для восхождений на стены. Они делают ставки. Потом успокаиваются. Небольшое утомительное сумасшествие. Но всё равно позволять такое недопустимо.

— Этого больше не повторится, по крайней мере в том составе.

— Очень хорошо. Я поговорю с экономкой о штырях в обычном порядке.

Харриет переодевалась, размышляя о нелепости вечеринки, на которую была приглашена. Ясно, что мистер Помфрет цеплялся за неё как за защиту от мисс Флексман, а мистер Фаррингдон — как защиту от мистера Помфрета, в то время как для мисс Флексман, которая очевидно была хозяйкой, она вообще лишняя. Жаль, что она не могла попытаться приударить за мистером Фаррингдоном, чтобы замкнуть этот небольшой круг. Но она была и слишком стара, и слишком молода, чтобы испытывать какие-либо сильные чувства к байроническому профилю мистера Фаррингдона, — можно было получить больше удовольствия, оставаясь буферным государством. Однако она действительно чувствовала сильную неприязнь к мисс Флексман за её роль в деле Кэттермоул, и поэтому, прежде чем приступить к первому пункту повестки второй половины дня, надела чрезвычайно хорошо скроенных жакет, юбку и безукоризненно изящную шляпку.

Она почти не испытала затруднений в нахождении лестницы, на которой была комната мистера Помфрета, и совсем легко обнаружила самого мистера Помфрета. Когда она взбиралась по тёмной и древней лестнице мимо прикрытой двери некоего мистера Смита, нарочито запертой двери некоего мистера Бэнерджи и распахнутой двери некоего мистера Ходжса, который, казалось, принимал многочисленную и шумную мужскую компанию, она услышала какой-то спор этажом выше, а затем показался и сам мистер Помфрет, стоящий в проёме собственной двери и препирающийся с человеком, стоявшим к лестнице спиной.

— Идите к дьяволу, — сказал мистер Помфрет.

— Очень хорошо, сэр, — сказала спина, — но что, если я пойду к молодой особе? Если я пойду и скажу, что видел, как вы подсаживали её на стену…

— Чтоб вас разорвало! — воскликнул мистер Помфрет. — Да замолчите же!

В этот момент Харриет ступила на верхнюю ступеньку и поймала взгляд мистера Помфрета.

— О! — смущённо произнёс мистер Помфрет. А затем, обратившись к другому человеку, — Сейчас уходите, я занят. Лучше приходите потом.

— Исключительно подходящий человек для леди, — неприязненно сказал человек.

С этими словами он повернулся, и, к своему изумлению, Харриет увидела знакомое лицо.

— Вот это да, Джукс, — сказал она. — Не ожидала увидеть вас здесь!

— Вы знаете этого зануду? — удивился мистер Помфрет.

— Конечно, знаю, — сказала Харриет. — Он служил швейцаром в Шрусбери и был уволен за мелкие хищения. Я надеюсь, что теперь вы идёте по прямой дорожке, Джукс. Как ваша жена?

— Хорошо, — сказал Джукс, насупившись. — Я приду потом.

Он сделал движение, чтобы проскользнуть вниз по лестнице, но Харриет поместила свой зонтик может быть и не очень изящно, но достаточно эффективно, чтобы перекрыть проход словно шлагбаумом. «Алло! — сказал мистер Помфрет. — Давайте-ка послушаем об этом деле. Зайдите-ка на минутку». — Он протянул сильную руку и затащил упирающегося Джукса через порог.

— Нельзя обвинять меня в старых грехах, — презрительно сказал Джукс, когда Харриет, войдя после них, с силой захлопнула дверь. — Всё прошло и быльём поросло. Это ни имеет ничего общего с тем, о чём я говорил.

— О чём речь? — спросила Харриет.

— Этот негодяй, — сказал мистер Помфрет, — набрался наглости прийти сюда и заявить, что, если я ему не заплачу, он донесёт о том, что произошло вчера вечером.

— Шантаж! — сказала Харриет, проявляя горячий интерес. — Это серьёзное преступление.

— Я не говорил о деньгах, — обиделся Джукс. — Я только сказал этому джентльмену, что видел нечто, чего не должно было происходить, и не уверен, как мне поступить. Он говорит, чтобы я убирался к дьяволу, а я отвечаю, что в таком случае пойду к леди, поскольку моя совесть неспокойна. Понимаете?