Шрифт:
И главный бухгалтер крупной фирмы Елена Федоровна. После напряженнейшего дня, заполненного дебетами-кредитами, она как никто раскрепощалась в постели, пускаясь во все тяжкие.
И голубоглазая русалка Олечка, имеющая неординарные мазохистские наклонности.
И стрип-танцовщица Вика, горячая почитательница фаллоимитаторов.
И некая приезжая девица из Архангельска, похожая не снеговика — глубоко посаженые угольки глаз, нос морковкой.
И прочие, прочие… Порой все они казались мне умалишенными. Как, вероятно, и я — им.
И ежемесячно среди этих иероглифов находилось место для буквы Г. Последняя запись с этой буквой гласила: «15–16 авг. Г. З пет. Черта!» Да, черта уже была подведена…
А однажды появилась та, которая отсрочила ад. И больше не понадобились никакие секс-дневнички с их иероглифами. Это было хоть и недолгое, но счастье. И я понял, что прежде искал его там, где найти невозможно. Но я ни о чем не жалею, потому что…
Потому что однажды из-за дальних домов по всему горизонту, от края до края, наплывала лиловая тьма. Она упаковала во мрак октябрьские красно-желтые деревья на противоположном берегу пруда, кустарник, полуразрушенный каменный спуск к воде.
Наконец, гигантская туча закрыла солнце. Небо теперь являло странную двойственную картину: сжимающаяся, подобно шагреневой коже, прозрачная голубизна и агрессивная, прущая, всеохватная тьма. А разделяла их яркая золотая полоса, результат последних усилий солнца.
И тут я понял, что не нужны мне ни безмятежная голубизна, ни фиолетовый мрак. А нужна лишь эта недолговечная полоска, уже бледная, исчезающая. Я увидел то, что хотел, — этого достаточно. И пусть земля вновь станет безвидна и пуста.
16
Не так давно я случайно встретил в автобусе Надю. Она ехала со своим ребенком и родственницей — симпатичной толстухой Катькой. Катька меня заметила и зашептала на ухо Наде. Та улыбнулась тенью прежней улыбки и отвернулась, чтобы не здороваться. Нормальная молодая женщина.
Генке удавалось косить от армии два года. Его прихватили во время милицейско-военкоматовской облавы на овощебазе, где он подрабатывал на разгрузке вагонов. Служит недалеко от города.
В одно из первых увольнений он мне позвонил. Мы поехали купаться на плотину, где когда-то познакомились. Был водосброс, и вода ревела, как тогда.
Я смотрел на него со стороны и видел обыкновенного угловатого оловянного солдатика. Он научился смотреть в глаза. А я разучился.
Вспомнилась автобусная встреча с его сестрой. Они теперь совсем не похожи на действующих лиц того видения, которое настигло и ослепило меня несколько лет тому назад над ревущей водой.
Петербург, 2001 г.