Шрифт:
– Так нам твоя аппаратура без тебя – только для мебели, – сурово напомнил старший лейтенант. – Товарищ майор идет сразу за группой радиста. Остальные с задачей знакомы.
«Остальные» не среагировали – Шведова смотрела исключительно на берег.
Женька уверился, что старшина новому начальнику Отдела «К» определенно нравится. В невоенном смысле. Оттого и спорит с ней Коваленко так уперто. Н-да, умом этого не понять – что атлет-морпех в ней нашел?. На первую супружницу старлея Шведова абсолютно не похожа – та, «калининградская», у Валеры была натурально «гламурная кисо». Ничего общего. Женька фото случайно видел – весьма. На ту бывшую взглянуть весьма приятно, и… ну, попользоваться, вероятно, мужиков весьма тянет… Тут… Тут тебя обматерят, оплеуху отвесят, но жгут верно наложат и перебинтуют, уж будь уверен… А вот если Иришку здесь, на борту, представить…
Додумать этот ужас рядовой Земляков не успел – берег приближался стремительными рывками. Левее катера уже замедляли ход – кто-то из бойцов прыгал с бортов…
В 5.55 началась высадка первого броска Тулоксинского десанта…
Командир «085» обернулся, закричал что-то. Стоял, уцепившись за пулемет, краснофлотец – «максим» тянулся рылом, готовым брызнуть огнем, к песчаной, взрытой бомбами и снарядами, прибрежной полосе, к лесу, темному, все еще немому…
– Товсь! – заорал Коваленко.
Группа протиснулась мимо рубки, мимо пулеметной турели.
– Давай, братва, прикроем, – крикнул пулеметчик.
Надвигался пляж, тральщик шел «самым малым», впереди были камни у кромки воды…
– Ну и пошли? – буднично спросил Попутный.
– Пошли, – согласился старлей.
Женька ухватился за низенький леер, перевалился…
Вода была, естественно, бодрящая. Брызнуло – рядом оказался Коваленко:
– Ну, Евгений, мог бы и не лезть поперек батьки…
– У меня традиция, – оправдался Женька.
До берега было шагов двадцать. Несли радиста – Леха что-то смущенно бормотал – Торчок, придерживающий рацию на Лехиной спине, пыхтел:
– Не трепыщи. Назад нас подсаживать будешь.
– Это уж непременно, – заверил старлей.
Поставили Леху на сухой песок – оказалось, первым из оперативной группы на вражеском берегу закрепился товарищ майор: лежал на песке с автоматом и свободной рукой пытался отжать штаны на своей командной корме.
Женька со старлеем уже хлюпали к катеру – Шведова с вещмешком с запасной батареей ждал, на носу. Засвистело в небе – поднялся фонтан разрыва. Финны открыли огонь [88] . К берегу все шли катера и неуклюжие корыта тендеров. С катеров у берега разгружали пулеметы и боеприпасы. По песчаному берегу бежали бойцы к лесу. Быстрее, – сейчас каждая секунда, каждый метр дорог. Опомнятся финны, нажмут, плацдарм метрами считать придется…
Уже стучал где-то на левом фланге пулемет…
88
В 6.00 две финские батареи от Тулоксы и Видлицы открыли беспорядочный огонь по месту высадки.
– Давай! – рявкнул Коваленко.
Шведова подала увесистый вещмешок, старлей сунул его Женьке.
– Сама давай!
– Да я…
– Выполнять!
Женька шел сзади и видел несчастное лицо Мариши – висела строгая старшина на плече морском-десантном, поднимала-берегла винтовку, а ее саму уверенно придерживали за бедра тренированной лапой.
– Ладно тебе, – утешил Женька, придерживая на голове вещмешок с батареей. – Это ж целесообразность.
– Заткнулся бы, – простонала старшина. Бледной она уже не была, скорее, наоборот.
Коваленко молча поставил снайпера-санинструктора на песок. Майор оглянулся:
– Ну и ладненько. Раз все доехали, двигаемся. Вперед, опергруппа…
Глава двенадцатая
23 июня.
Олонецкое направление
Ожесточенные бои за мощный опорный пункт Карельская. Здесь финская система обороны включала в себя шесть населенных пунктов: Филипповскую, Чудову Гору, Попово, Лутково, Климово и саму Карельскую. Противник, поддерживаемый тяжелыми минометами и дальнобойной артиллерией из Самбатуксы, оказывает упорное сопротивление.
Тулоксинский плацдарм
В 6.20 высадка подразделений первого броска была закончена. Десантникам везло – всего шестеро раненых. Катера и боты ушли к транспортам за подразделениями первого эшелона.
Берег Ладожского озера
(1 км северо – западнее устья реки Тулокса)
…Опергруппа бежала среди сосен. Проскочили неглубокие окопчики – пустые, необжитые. Яростно благоухала утренняя хвоя. За спиной начали переговариваться пулеметы, лопались снаряды. Разок громыхнуло слева – на головы посыпались сучки – то ли перелет, то ли недолет.