– Живенько, живенько! – торопил Коваленко.

Главное – проскочить дороги – всего в километре, параллельно берегу, идут две дороги: железная и шоссе. Проскочить, и группа окажется в тылу у финнов. Преследовать и отлавливать с собаками едва ли станут – помасштабнее проблемы у противника найдутся.

Есть собаки в финских подразделениях? Вроде не встречалось упоминаний, когда товарищ Земляков спешно переключался с Румынии на чудный край озер и лесов. Тьфу, совершенно ведь ничего не запомнил.

Женька бежал за начальником – Попутный выбирал дорогу, колобком катился между деревьев, избегая валежника и камней. Вроде как один бежит – не оборачивается, полностью на лесе сосредоточен. Вот индеец кабинетный, однако…

– Живенько! Леха, не спотыкайся, здесь рукой подать, – бормотал Коваленко, рыся замыкающим.

Попутный предостерегающе вскинул руку. Стоп. Впереди был просвет…

«Железка»… Левее, у насыпи, вроде бы кто-то был, доносились неопределенные звуки, но за кустами разглядеть ничего не удавалось. Женьке было приказано прикрывать – лежал в канавке – штаны промокли мигом. Ладно, будем считать, что еще с озера не высохли. Начальство выжидало – вот легли метрах в ста у невысокой насыпи два снаряда – Попутный метнулся через рельсы, исчез.

– Давай! – Старлей подпихнул Лешку, потянулся к старшине, отдернул лапу. Впрочем, Мариша и сама не медлила – вместе с радистом скатились на ту сторону. Большой ловкой ящерицей скользнул за насыпь Коваленко…

– Перебирайся, Захарыч, – сказал Женька лежащему за кустиком Торчку.

– Отож мне прикрывать офицерство потребно, – неуверенно сказал ефрейтор.

– Ага, самопожертвенно златопогонную гвардию своим телом заслонять обязуешься? Пошли, говорю…

Вместе вскочили на насыпь – пахнуло креозотом от шпал, металлом и смазкой – ездят, значит, финны частенько. Оказалось, пригибался рядовой Земляков слишком низко – автомат сберег, а левая свободная рука обо что-то зацепилась. Довольно болезненно…

Скатились прямо в кусты, за ними было погуще – ага, опять канава. Под сапогами чавкнуло. Женька на локтях дополз до ближайших деревьев.

– Да вы там спите, что ли, медвежья рота? – зашипел Коваленко. Легко скользнул обратно к насыпи, ладонями и стволом «суоми» поправил примятую траву – действительно, как два кабана ломились. Старлей попробовал вернуть на место надломленную веточку – не очень получилось. Вернулся под защиту опушки, глянул укоризненно:

– Не в городе, Евгений. Ты же не непосредственно от бронтозавра свой род ведешь. Должен вроде бы в первую очередь элегантность и подвижность примата унаследовать…

Попутный погрозил пальцем, призывая заткнуться.

Опергруппа оказалась зажата между железной дорогой и шоссе – узкая полоса, всего в полусотню метров, просвечивала насквозь. Было видно, как по шоссе, больше смахивающему на средненький большак, спешат повозки – возницы нахлестывали лошадей. На двуколке привстал капрал – замахал кепи, что-то проорал. М-да, все же какой сложный язык…

Навстречу повозкам пронесся пикапчик с солдатами – машинка, с виду близкая родственница незабвенной «Антилопы-Гну». Финны висели гроздьями, жалобно скрипели рессоры дряхлого транспорта. Что-то свалилось, со звоном покатилось за машиной… Пикапчик взвизгнул, затормозил, дал задний ход… Опергруппа замерла, уткнувшись носами в траву. С машины плюхнулся коротконогий рядовой, побежал за оброненной каской. Из переполненного кузова растяпу подбодрили – несколько слов опергруппа вполне поняла. Матюкаться за двадцать с лишним лет независимости уроженцы Суоми-красавицы не разучились.

Женька отчетливо видел несчастное лицо рыжего мальчишки, бегущего обратно к машине. Ага, не по себе финнам. Не ждали гостей озерных.

Пикапчик газанул, рванулся вперед…

– Надо перебираться, – прошептал Коваленко.

– Еще кто-то катит, – сказал майор.

Стучали тележные колеса, бухтел двигатель… И вдруг все это накрыл нарастающий рев в воздухе. Над шоссе шла пара «илов»…

Стук авиапушек и пулеметов, рев винтов, казалось, завис над головой. Господи, да не вертолеты же они?! Женька зажмурился. Эх, каску не взял. Разве что лопатка жопу прикроет…

Пронеслись. Ржала на шоссе лошадь, а в ушах еще сплошь ревело и трещало. Землякову ощутимо сунули по локтю носком сапога. Ага, вот он, момент…

Группа проскочила через шоссе. Метрах в шестидесяти еще лежали в кювете два финских солдата, закрывали головы руками. Неслась по шоссе обезумевшая лошадь, стучали тележные колеса… Замер грузовик с распахнутыми дверцами…

…Остановились в чаще, у поваленного дерева. Все задыхались, Лешка, отягощенный рацией, сполз-рухнул на ствол. Под ногами было влажно – болото впереди.