Я опустил глаза, сжал зубы и стал ждать ударов. Сейчас он меня запугивал, и это у него хорошо получалось, потому что это было тем, для чего он рожден.

Он наклонился ко мне.

— Скоро тебе будет очень больно, и очень скоро. Ты не оставляешь мне никакого выбора.

— Дай мне поговорить с Чарли, мне нужно кое-что с ним обсудить.

Его ответ был полукриком, полувизгом.

— Вам абсолютно не о чем говорить!

Его слова эхом пронеслись по комнате, и он снова ударил кулаком по столу. Он ткнул в меня пальцем, похожим на сардельку.

— Парень, ты просто выводишь меня из себя.

Он обошел вокруг стола, и я напряг каждый мускул, готовый принимать его удары. Он дал мне пощечину такой силы, что сбила меня с ног.

У меня кружилась голова. Перед глазами мерцали звездочки. Инстинктивно я свернулся калачиком.

Я почувствовал, что он склонился надо мной. Его сигарное дыхание подтвердило правоту моей догадки.

— Отдай мне бумаги, отдай кассеты, у меня есть связи в грузинском правительстве, я смогу тебе помочь. Подумай об этом, козел. Подумай об этом, пока я съезжу в Вазиани и попытаюсь загладить то, что вы натворили. И знаешь что? Я поеду как раз к тем людям, которые сейчас спасают твою задницу, так что у тебя есть шанс сделать правильный выбор. Я завтра собираюсь в реальный мир, поэтому мне каким-то образом нужно разобраться со всем здесь сегодня.

Он медленно вдохнул, стараясь успокоиться.

— Мне нужны кассеты и бумаги к тому времени, как я вернусь назад. Или эти двое придурков выбьют их из тебя перед тем, как ты проведешь остаток своей жалкой жизни в грузинской тюрьме.

Дверь открылась и закрылась. Он ушел.

Должно быть, на выходе он подал какой-то сигнал Хари и Кунзру. Они подхватили меня за руки и подняли на ноги. Один взял лампу, и через вторую дверь мы вышли в какое-то огороженное со всех сторон стенами пространство.

Мы шли по узкой грязной дорожке. Сквозь дырки между облаками на небе можно было видеть несколько звезд, а еще где-то в метрах двадцати от нас я увидел какое-то здание.

Хари — или Кунзру — начал возиться с ржавым замком на двери. Когда он открылся, я услышал, как невдалеке захлопнулась дверь и отъехала какая-то машина.

Меня втолкнули в полную темень. Дверь за мной закрылась, и снова защелкнулся замок.

Я даже свою руку не мог разглядеть, поднеся ее к самому лицу. Я уселся на землю и попытался собраться с мыслями. В помещении не было даже и лучика света. Я слышал, как Хари и Кунзру шли к той комнате, в которой только что был я, потом закрыли за собой дверь, чтобы не пускать внутрь холод, который пронизывал меня до самых костей.

Рядом со мной кто-то зашевелился, и я чуть из кожи не выпрыгнул со страху. Затем раздался голос:

— У тебя было достаточно времени. Я надеюсь, ты достал те три фунта, которые мне должен.

Звук его голоса принес мне такое облегчение, что я даже рассмеялся. Я на четвереньках пополз к тому месту, откуда доносился его голос.

— Он все испробовал, этот жирный ублюдок. — Чарли захихикал. — Мы прошли через все виды допроса, от А до Я.

Я знал, что Чарли ощущал то же, что и я. Мы действительно счастливы были оказаться снова вместе, несмотря на то, в каком дерьме мы все еще оставались. Ни один из нас, конечно же, не сказал бы об этом вслух. И если бы не пошутил он, пошутил бы я.

— За вторую часть допроса я поставил ему восемь с половиной. На мой взгляд, она лучше всего ему удалась. — Я примостил свою задницу рядом с Чарли и понизил голос. — Где они, черт бы их побрал?

— HF 51 KN.

— Что? Ты потерял документы?

— Они в служебной машине. Я спрятал журнал под задним сиденьем. Лучше уж спрятать его и сохранять надежду на то, что он все еще наш, чем преподнести его Уайтволлу на блюдечке с золотой каемочкой, правда ведь? Все, что нам сейчас нужно сделать, это выбраться отсюда, найти машину и воспользоваться всем этим дерьмом, чтоб попасть домой. Как тебе идея, старик?

— Отличная. Особенно сама мысль выбраться отсюда.

Он шутил, но был прав. Черт его знает, что там пишут в газетах, но, как подтвердил Бастард, документы являлись достаточно важными, чтоб каждый человек и каждая собака хотели иметь их у себя в руках. Во мне тоже многие были заинтересованы — и, наверное, одно из самых больших моих желаний заключалось в том, чтобы мной никто не интересовался. Кассета также не могла испортить наши шансы, и если у Бастарда действительно были друзья среди высших слоев Грузии, а также решающий голос или два в лагере Вазиани, то это могло стать нашим билетом на волю.

— Его фамилия Бастендорф. Помнишь его по Уэйко? Мы звали его Бастард. Он командовал подразделением «Альфа».

— Имя мне нравится, но я слишком многих знал из подразделений. Хотя он не тот, кого легко забыть, да? А он тебя узнал?

— Нет, и я надеюсь, что буду уже далеко отсюда, когда он поймет. Он собирается обратно в лагерь. Если они обыщут машину и найдут наше имущество, можно будет считать, что мы уже два трупа. Как это, в общем-то, изначально и задумывалось.

— Ты не заметил, у близнецов оружие есть?