– Конечно.

– Мои кинжалы... их нужно найти. Наверно из моей спальни их забрали, возможно, римский генерал, или кто там ими руководил.

– Я найду их.

– Спасибо, - тихо прошептала она, из-за всех сил сдерживая слёзы.

– Лина, всё хорошо. Уже через час мы вернёмся во дворец, - утешающе произнёс Аргос, видя грусть жены царя.

Она не желала показывать свои слёзы, отворачиваясь от него, но он чувствовал её боль, и это было удивительным. Ещё недавно она была совсем другой, сильной и решительной, а сейчас... сейчас перед собой он видел простую женщину.

– Конечно, - с готовностью ответила Лина и попыталась улыбнуться, хотя хотелось кричать и плакать. Любимого мужа рядом не было, ни его, ни друзей. Юлиан и Тигран в Афинах, Левка Максимилиан забрал с собой, и ей оставалось грустить одной.

Аргос кивнул и поспешил покинуть палатку.

Лекарь молча перевязывал руку девушки повязкой смоченной гипсовым раствором и поражался этой женщине. Ему пока ещё не приходилось сталкиваться с женой царя. И сейчас он сидел так близко к той, которую боготворили в Греции, так же как и Максимилиана, если не больше. Лина уже переоделась, смыла с лица кровь и безропотно ждала, когда молодой мужчина закончит своё дело.

Конечно, слухов ходило много, что Лина сильный воин и была в плену, и каждый сам для себя решал, где заканчивается правда и начинаются легенды, но то, что она даже не кривилась от боли, удивительно. Он был опытным лекарем, и через его руки прошло много раненых солдат, но как бы они не старались терпеть боль, скрыть её им не удавалось. А Лина могла... хотя она была простой женщиной, а не богиней, как некоторые считали, и красная кровь и сломанные кости тому подтверждение.

– Молодец, у тебя хорошо получается.

Голос Лины прервал размышления лекаря.

– Спасибо, - заулыбался он, стараясь не поднимать взгляда.
– А вас правда римляне в плен взяли? Я слышал, как солдаты спорили, многие считали, что их обманывают и нужно идти в атаку. Но большинство боялись...

– Правда, только вот не пойму как такое могло произойти, и почему я их не услышала, - ответила Лина.

– Скорей всего во дворце был шпион, он подсыпал вам сонное зелье.

– Это ты тоже от кого-то услышал? Про шпиона?
– заинтересованно спросила она и более внимательно посмотрела на мужчину. Уже не юноша, но и взрослым мужчиной его назвать было тяжело. Не очень высокий, не крепкий, скорее даже худой, с длинными тёмными волосами, и очень внимательными глазами, смотря в которые можно было бы сказать, что он гораздо старше, чем кажется на первый взгляд.

– Нет. Но это же очевидно, - пожал плечами мужчина.
– Они точно знали когда и главное куда пристать к берегу, незаметно прошли весь город, а ведь их было много, а это значит, они были информированы о маршрутах патрулей. Незаметно проникли во дворец и убили только вашу охрану и всё, не поднимая шума и не привлекая к себе внимания. Ясно, что у них был осведомитель. И римляне ведь очень организованно всех собрали и вывели за пределы города, совершенно чётко выбрав из всей армии главнокомандующих.

Лина открыла рот. Не от новости, что римляне проникли во дворец с помощью шпиона, разумеется, а от того, как обыкновенный лекарь сам до этого додумался. Обычно простые люди о подобном не рассуждают, предпочитая довольствоваться слухами и уже их пересказывать и приукрашать, а о таком глубоком анализе речь вообще не шла.

– Как тебя зовут?

– Изот госпожа.

– Изот, как тебя угораздило лекарем стать?
– усмехнулась Лина.
– Тебе нужно было на службу к Мелистею идти. Он очень ценит таких сообразительных помощников.

– Мелистей это министр по внутренней безопасности?

– Да, - ответила Лина, удивляясь такой осведомленности.

Этого человека мало кто знал в лицо, а по имени тем более, он предпочитал работать незаметно.

– У меня отец лекарь, дед, прадед... так что у меня выбора не было. Я и сестра стали лекарями.

– Ой Изот, выбор есть у всех. Конечно, я не знаю, каков ты как лекарь, хотя повязку накладываешь хорошо и с переломом разобрался быстро, но смею тебя заверить, что на государственной службе можно добиться гораздо большего.

Мужчина грустно вздохнул.

– Изот, ты подумай пока, а когда мы вернёмся в Афины, если решишь поменять профессию, подходи ко мне в любое время, я представлю тебя Мелистею. Я уверенна, что ты заинтересуешь его. И жалование там гораздо лучше, - улыбнулась Лина, но мужчина не разделял её энтузиазма.
– Если отец будет против, я могу поговорить и с ним тоже, - добавила она, а лекарь открыл рот от удивления.

– Спасибо, я подумаю, - тихо произнёс он, заканчивая свою работу.
– Всё, теперь не трогать, чтобы высохло.