– Мучает?
– спросил Кастор.
– Пошли, я хочу посмотреть, - широко заулыбался царь Фракии. Методы обучения солдат Лина использовала необычные.

– Макс, я с вами не пойду, - тут же заявил Тигран, желая встретиться со своей невестой и в очередной раз попытаться убедить её, что большая и весёлая свадьба - это то, что им нужно.
– Пойду усмирю свою женщину.

– Тигран, я тебя не понимаю, - возмутился Максимилиан.
– Ты постоянно говоришь, что она слишком дерзкая, самовольная и справиться с ней невозможно, но при этом намерен жениться на ней.

– Брат, ты то, как раз должен меня понять, - громко засмеялся он, поднимаясь на костылях, и направился на выход.

Тигран переживал из-за предстоящей свадьбы, его волновало отношение Зои, и он искренне не понимал, как она могла смотреть на него влюблёнными глазами, в то время как остальные отворачивались. И не просто смотреть, она с упоением ласкала его, желая коснуться губами каждой частички мужского тела. Удивительно...

Он долго думал о своих чувствах к этой женщине, которая вошла в его жизнь с изяществом слона, и сперва ему казалось, что она привлекла его своим темпераментом. Дерзкий и неуправляемый, как у Лины. Но это было не так. Она была совершенно другой девушкой. Лина, пусть и дерзила много, но всё-таки в ней чувствовалась сила, а Зоя была легка как ветерок, доносящийся с моря, свежа, как цветок, и только с ней уставший воин ощутил покой. Покой не только в чреслах, но и в душе.

Тигран скрылся за дверью, а Кастор спешно поднялся из-за стола, ему уже не терпелось посмотреть на то, что полководец назвал мучениями солдат. Лисимах и Евпатор не разделяли интереса отца, и пошли готовиться к отбытию. Конечно, все вещи были уже собраны, но проверить всё ещё раз не мешало бы.

– А что это она делает?
– изумлённо спросил Кастор, когда они приблизились к тренировочной площадке, которая была сделана специально для Лины, совсем маленькая, но зато своя, и находилась она в стороне ото всех, за дальней казармой, подальше от лишних глаз.

Фракиец смотрел на девушку, которая скорее танцевала вокруг солдата, нежели дралась, и никак не мог понять, что же он видел.

– Тренируется, - хмыкнул Максимилиан, наслаждаясь грациозными движениями жены. Она была прекрасна, его Лина...

Но девушка, как будто почувствовав за спиной зрителей, замерла на мгновение, и обернулась, открывая глаза.

– Подглядывать не хорошо, вас этому не учили?
– очень недовольно сказала она, и полководец уж было открыл рот, чтобы одёрнуть жену, которая разговаривала непозволительным образом с царём Фракии, но Кастор его опередил.

– Прошу меня извинить, - широко улыбнулся он, - но мы уже отбываем и я хотел попрощаться с тобой.

– Ой, давайте только прощаться не будем, - засмеялась Лина, подходя к нему и отсылая взмахом руки перепуганного солдата.
– Я ещё надеюсь с вами увидеться, так что вместо "прощайте" я вам скажу - до встречи.

– До встречи Лина, - кивнул Кастор.

– Ой, а Валерий тоже сейчас отбывает?
– вдруг спросила она у мужа.

– Да.

– Я тогда потороплюсь. А то он увезёт Алкмену и Фотину, так и не дав обнять их.

– Иди, - кивнул Максимилиан жене, и она унеслась как ветер, спеша увидеться с подругой, так как Валерий вполне мог забрать жену с дочкой и уехать, никому ничего не сказав об этом.

Но уехать они не успели, и Лина очень вовремя зашла в комнату принцессы.

– Алкмена, дорогая, вы уже уезжаете?

– Да, - грустно ответила она.
– Прости, я сама не знала, что мы уже готовы к отбытию.

– А Фотина где?

– Пока с Деметрием. Они очень сдружились, - улыбнулась принцесса.
– Даже жаль, что приходится уезжать... Фотине будет скучно одной в Пелле, - вздохнула она, - а остаться тут Валерий не разрешает.

– Ты представляешь, Максимилиан хочет Деметрия с собой взять!
– воскликнула Лина, жалуясь подруге.

– Такого малыша и на войну?

– Да, и я тоже еду с ним... Алкмена, но я хочу тебя попросить, чтобы ты вернулась в Афины, - очень тихо сказала Лина, обнимая принцессу, чтобы Валерий не услышал.
– Здесь самые лучшие лекари и рожать тебе стоит тут.

– Хорошо, - кивнула она.

– Дорогая, пообещай мне что приедешь, независимо от желания мужа и от того вернёмся мы к тому времени с Максимилианом или нет, - очень строго произнесла Лина.

– Конечно, я обещаю, - ответила Алкмена.

Она уже давно заметила беспокойство подруги, и это явно связанно с разговором с Афиной о её беременности, вот только Лина отказывалась что-либо говорить, а лишь повторяла, что она справится с этим и просила не волноваться. Вот только Алкмена чувствовала, что это связанно с ней. Неспроста же Лина постоянно грустила, когда общалась с подругой, да и вообще старалась встречаться с ней не слишком часто, скрывая свою печаль. А сейчас попросила дать обещание приехать рожать в Афины. Она знала что-то, но не хотела рассказывать об этом.